Забиба и царь
Шрифт:
Но царь не признался Забибе в своей любви и постарался, чтобы она не заметила, как сильно он к ней привязан, потому что жизнь его была ограничена дворцовыми стенами.
Царь не расспрашивал ее о муже и не ревновал ее к нему, понимая, что он ее муж. Зато царь ревновал ее к воздуху и к воде, и даже к каждому кусочку пищи у нее во рту. Да, да, царь ревновал даже рот Забибы. Разве не рот привлекает мужчину к женщине или отталкивает от нее? Разве не свой рот умная женщина использует, чтобы обольстить мужчину, привлечь его к себе и не отпускать, скрывая его недостатки, чтобы мужчина, однажды приблизившись, от нее не отстранился?!
Не целуют ли мужчины женские губы чаще, чем все иные их прелести? Разве некоторым из мужчин не довольно бывает женского рта, чтобы судить о чистоте и целомудрии, чтобы на любой стадии их близости подтверждать любимой свою любовь через поцелуи, которые можно считать свидетельством чувств независимо от того, была у них любовная связь или не было? Разве не так? И если значение рта так велико, разве не должен мужчина ревновать рот той, которую любит, ее смех и движения губ? Вот и становится понятным, почему наши матери и бабушки закрывают перед незнакомцами рот повязкой и едят только в присутствии родных. Понятным становится и смысл священного стиха, который призывает женщин закрывать свои открытые части и, естественно, рот среди них.
* * *
Полюбил царь Забибу крепко. А как полюбил он ее, слушайте.
Велел великий царь своим стражникам пропустить гостью, когда придет она, в его личные покои, но не описал им ее. Начальник стражи удивился, что известие о прибытии гостьи пришло на этот раз от самого царя, но не стал об этом расспрашивать и не выдал своего сомнения. Собрал он стражников, охраняющих главные ворота, и приказал им надеть парадные одежды и приготовиться к встрече гостьи царя.
– Пусть два стражника откроют обе створки ворот, - учил их начальник стражи, - обе половины внутрь и одновременно, дабы ни одна половина не опередила в своем движении другую.
– И еще сказал он, что имя гостьи Забиба.
Когда произнес он имя Забибы, ничего оно им не сказало и не показалось хоть сколько-нибудь знакомым.
Один из стражников, услышав имя Забибы, едва не рассмеялся, но ограничился улыбкой, увидев перед собой затылок начальника стражи.
Начальник стражи ушел, а стражники решили посмеяться между собой, и один из них заговорил:
– Не отказался бы я сегодня от изюма*.
Другой стражник ответил ему:
– Откуда же у нас возьмется изюм?
И сказал тогда еще один:
– Разве не желает человек обычно то, что ему недоступно?
А другой говорит:
– Неужели это постыдно, брат мой, мысленно пожелать то, чего мы не можем получить на деле?
Первый ему говорит:
– Зачем терзать свою душу тем, что человеку недоступно и его мучает?
Ответил друг его:
– Душа человека не может существовать так, как велит ей человек, без надежды на то, что она выйдет за пределы возможностей.
А первый ему отвечает:
– Если надежду представить как состояние силы, которую чувствует в себе человек перед тем, как сделать ее осуществимой, то откуда мы знаем, что такое мечта? Разве не написано нам на роду всегда оставаться прежними и вот так охранять дворец, пока нас не выгонят со службы, хотя мы и видим, что люди не любят тех, кто живет во дворце, а значит, скорее всего, не любят и нас?
– Но разве мы не довольны тем, что служим в царской страже и набиваем свои животы тем, что нам жалуют, в то время как другие умирают с голоду, болеют из-за того, что не могут есть досыта, и им не хватает еды на прокорм?
– А разве тебе еще не надоело набивать свое брюхо, когда на душе тревога и нет радости, когда ум в разладе, а совесть страдает от дурных предчувствий?
Прервал их беседу тот, что был старше годами, и сказал:
– Воистину, мечта друга нашего, пожелавшего изюма, нереальна, потому что та, о которой вы говорили - гостья царя. А по имени ее видно, что царь вряд ли ею заинтересуется и не устроит в ее честь пир. Скорее всего, она одна из многих или, уж не знаю, каким образом, снизошла на нее благодать, и царь зачем-то захотел ее увидеть, а потом отправит обратно. Да и ко всему прочему, она лишь изюминка, не изюм. Что тебе толку от одной изюминки? Вот если бы она была мешком изюма, тогда в твоем желании было бы хоть что-то реальное. Так что хватит болтать и займитесь каждый своим делом.
Он засмеялся, и засмеялись все остальные.
И вот, когда стражник вышагивал возле ворот взад и вперед, послышались шаги. Стражник вгляделся в темноту и увидел силуэт человека. Он покрепче сжал в руке лук, достал стрелу из колчана, разбудил спящих стражников и крикнул приближающейся:
– Стой там, где стоишь!
Забиба проговорила дрожащим, прерывающимся голосом, запинаясь от страха:
– Прошу тебя, не стреляй! Я З-забиба, гостья царя.
Стражник подошел к ней и с удивлением воскликнул:
– Забиба? Гостья царя?
– Да, - сказала она и для большей убедительности кивнула головой.
– Проходи, проходи, - сказал стражник.
– Прости, госпожа моя, мы не узнали тебя. Мы представляли себе...
– Что вы себе представляли?
Почтение стражи вернуло ей уверенность, и теперь она снова заговорила внятно. Не успел стражник ей ответить, как она сказала:
– Так что вы, скажите, представляли? Ваши представления не оправдались, и вы ошиблись во второй раз, решив, что я незваный гость, желающий проникнуть во дворец и замышляющий против того, кто в нем живет. Вы представляли, что я предстану перед вами в карете и что спереди и сзади меня будут сопровождать другие кареты? Неужели то, что женщина из таких же простых людей, как вы, желанна в этом дворце, не укладывается в вашем воображении? Я права?
– Да, госпожа, - ответили стражники.
А тот, что был уже в летах, сказал:
– Прости нас, госпожа, но воображение и фантазия - это отчасти то, что может быть в действительности. Часть того, что возможно для представляющего или воображающего, а возможность не слишком далеко отстоит от реальности и потому может осуществиться. Как же ты хочешь, чтобы мы представляли, что кто-то из простого народа пользуется благосклонностью царя и приглашен на свидание с ним, тогда как прежде подобного не случалось?
А Забиба с улыбкой прибавила к его словам:
– Да еще если ее зовут Забиба?
– Да, госпожа моя.
Улыбнулся бы и он, и остальные стражники, если бы не вспомнили, что она - гостья царя, и если бы закон и традиция не запрещали стражникам улыбаться в присутствии царя и его гостей.
А Забиба продолжала шутить и спросила, тихонько посмеиваясь:
– А знаете ли вы, как и почему меня назвали Забибой?
– Почему? Как, госпожа?
– радостно подхватили стражники.