Забить гол
Шрифт:
Он рассмеялся долгим, затянувшимся смехом, что определенно доказывало мою точку зрения, и ему даже не нужно было говорить ни слова.
— Спроси ее насчет российских гимнасток. Это все, что я скажу.
— АГА! — закричала я на Кинсли и повесила трубку. — Я права!
Она уже строчила сообщение Лиаму, без сомнения, угрожая разводом.
— Вечеринка с гимнастками была веселой, Кинсли? Ты хорошо повеселилась?
К этому времени уже почти половина нашей команды повернулась, чтобы послушать наш спор. В интересах Кинсли было пресечь его в зародыше, чтобы сохранить свою репутацию
— Не имеет никакого значения, что я делала в Лондоне. У нас с Беккой были Лиам и Пен, чтобы защитить нас, но так как ты старая дева, и никто не любит…
— Мне двадцать один.
— Верно. Тем не менее мы любим тебя, и ты не оставила нам никакого выбора, кроме как быть твоими наставниками оставшуюся часть игр. За каждым твоим шагом мы с Беккой будем наблюдать (прим. перев. — Бекка и Кинсли поют песню Стинга Every Breath You Take).
— За каждым твоим вдохом, за каждым твоим движением, — продолжила Бекка.
— За каждым нарушенным тобой обещанием, за каждым твоим шагом, мы будем наблюдать за тобой.
— Каждый день, за каждым твоим словом.
Я закрыла уши.
— О Боже. ПЕРЕСТАНЬТЕ ПЕТЬ ЭТУ ПЕСНЮ.
Но они не остановились. Мне пришлось слушать их, пока автобус не подъехал к комплексу для тренировок. Я побежала, так как решила, что мне, вероятно, нужны новые подруги.
Может, российские гимнастки будут не против потусоваться со мной.
Я буду выше них, но ничего страшного. Каждому нужен высокий друг, который будет доставать предметы с верхней полки.
Лиам и тренер Декер стояли у входа на стадион. Тренеру Декер было пятьдесят три, у нее были короткие светлые волосы и выражение лица, которое уверяло, что она не смеялась со времен Никсона. Сколько себя помню, она всегда носила одну и ту же пару очков в тонкой черной оправе, и была чертовски хорошим тренером, даже если немного меня пугала. Лиам стоял рядом с ней, его татуировки на предплечьях были выставлены на обозрение, а светлые короткие волосы растрепаны. Они с Кинсли составляли довольно очаровательную пару, хотя я отказывалась говорить им об этом, так как их идеально пропорциональные головы уже были близки к тому, чтобы взорваться от комплиментов.
— Доброе утро, Лиам, — сказала я, склоняя воображаемую шляпу в его направлении.
Он посмотрел на меня с любопытством, а затем посмотрел на Бекку и Кинсли, которые шли в нескольких шагах от меня.
— Вы поссорились? — спросил Лиам, как он думал, с порицающим взглядом. Это никогда не срабатывало так, как у тренера Декер.
— Никаких ссор, — сказала я, подняв пальцы. — Честное слово скаута. Хотя твоя жена немного сумасшедшая. Тебе нужно сводить ее к врачу.
— Лиам! Не говори с ней насчет гимнасток! — закричала Кинсли.
Тренер Декер покачала головой и захлопала в ладоши, чтобы привлечь внимание.
— Внимание все. Я знаю, что вы взволнованы тем, что вы здесь, на нашей первой тренировке в Рио, но настало время сосредоточиться. Кинсли и Бекка, покажите девочкам, куда поставить их сумки, а затем, Кинсли, я хочу, чтобы ты провела разминку. — Она сделала паузу и повернулась ко мне. — Энди, массажист готов
Я проследила за ее взглядом и обнаружила группу массажистов рядом с лавочками для запасных. Они уже установили небольшой черный стол, и невысокая девушка с черными волосами, завязанными на макушке, сделала шаг вперед, приветствуя меня. Ее штаны цвета хаки были ей чуть велики, а футболка с ее вышитым именем под эмблемой футбольного мяча и американского флага сидела идеально.
— Лиза, — сказала я, прочитав ее имя на футболке и протягивая свою руку. — Я Энди.
Она кивнула и провела меня к столу.
— Рада познакомиться с тобой, Энди. Я буду твоим массажистом в Рио и буду с тобой каждую тренировку и игру. Мы установим время, чтобы ты приходила в тренировочный центр для физиотерапии, а сейчас запрыгивай на стол, я посмотрю твое запястье.
Я сделала так, как она сказала, и начала рассказывать ей о травме. Она не угрожала карьере, я просто потянула запястье в старшей школе, и время от времени это давало о себе знать. Я много раз проходила через физиотерапию, но если я не уйду из футбола на длительный период, оно никогда полностью не заживет. К сожалению, я не могла позволить себе такую роскошь как время.
— Как оно? — спросила Кинсли.
Я посмотрела через плечо и увидела, что она смотрела на действия массажиста. Лиза согнула мою руку, обматывая мое запястье специальной лентой, чтобы зафиксировать его на время тренировки. Я пыталась не морщиться от укола боли, но Кинсли заметила мои поджатые губы. Она покачала головой и скрестила руки, но я послала ей убийственный взгляд, когда массажист наклонилась, чтобы захватить из сумки еще один рулон ленты.
Лиза закончила и сделала шаг назад, оценить свою работу.
— Скажи мне, достаточно ли закреплено, — проинструктировала она.
Я согнула и сжала руку в кулак, повернула ее по кругу сначала в одном направлении, а затем в другом. Я все еще чувствовала тупую боль, но с лентой она стала более терпимой.
— Как оно? — снова спросила Кинсли.
Я кивнула и подняла большой палец вверх. Насколько наш тренер и массажист знали — моя травма была незначительной, и руку обматывали только в качестве мер предосторожности. Кинсли знала правду: я была на опасной территории, но она также знала, почему я преуменьшила значимость травмы. Кости, сухожилия и связки со временем заживают, но Олимпиада проходит раз в четыре года, и большинство спортсменов считают себя счастливчиками, если попадают туда раз или два. Поэтому, пока мое запястье не отвалится, я останусь на поле.
— Послушай, я бы хотела поговорить с тобой после тренировки насчет Фредди. Серьезно, дождись меня.
Я пообещала ей дождаться, хотя на самом деле у меня не было никакого намерения слушать лекции Кинсли и Бекки. Как быстро они забыли, что значит быть молодой и одинокой во время Олимпийских игр. Вся моя жизнь, сосредоточенная на тренировках и подготовке к играм, не оставляла времени ни для чего, кроме футбола. Конечно, у меня было несколько случайных свиданий за это время, но это не сравнится с опытом других девушек моего возраста.