ЗАБЫТОЕ И ПРОЙДЕННОЕ МИМО (короткие рассказы и микроновеллы)

Вадим

Зависнув перед окном комнаты, где только тонкая оболочка стекла, точно мыльный пузырь отделяет спящих смертных от бодрствующих вечных, ангелы напряженно думают. Главная их задача - сны, в этом они не терпят конкуренции. Приложив длинную многопалую ладонь к стеклу, ангелы заставляют его растекаться блестящими кругами, точно следами от камня, брошенного в квадратную лужу. Так рождаются сны.

Иногда, впрочем, они мысленно играют с собственными демонами в шахматы, позволяя себе отвлечься от службы. Выглядит это странно, точно на уровне седьмого этажа формируется маленький

смерч, пощелкивающий темными молниями. Но в темноте его не видно никому. Спящие и ворочающиеся за стеклом в такие моменты почти просыпаются от неясного чувства, похожего на то, когда кажется, будто кто-то произнес твое имя - неслышимо, но очень четко. Они почти просыпаются, но тут же засыпают вновь, и видят ангела, сидящего на перилах балкона. Ангел видит их, и знает, что они видят его, а они знают, что он знает, что они видят его и знают, что он... Так сон дробится, распадаясь, точно калейдоскоп.

Эти сны не запоминаются, потому что рассудок бережет владельца, не позволяя ему оставить в памяти невыносимо правильное, застывшее лицо.

Или же - если повезло меньше - невыносимо меняющуюся морду.

ВЫБОР

– Неопределенное оно какое-то...
– принц Сиддхартха повертел в руках пластиковый стакан с пивом и перевел безмятежный взгляд на сидящего напротив.

– Дай-ка, - Иисус принял стакан, отхлебнул и поморщился.

– "Купеческое", что ли?
– спросил он, потом наклонил стакан и стал смотреть, как тоненькая струйка льется на пол летнего кафе.
– Умеешь ты выбрать, нечего сказать.

– Похоже на то, - Сиддхартха помахал над головой ладонью с растопыренными пальцами. Официантка, закутанная в какое-то выгоревшее покрывало, не спеша подошла и молча уставилась на принца.

– Не хулиганьте, - коротко заметила она Иисусу, даже не поглядев на него.

– Буду, - отрезал тот и поставил опустевший стакан на стол. Потом прищелкнул пальцами, и за пластиковыми стенками оказалось вино.

– А ну, - Сиддхартха взял стакан и чуть пригубил.
– Нормально, да.

– Тебе же нельзя вроде бы, - Иисус похлопал официантку по крутому бедру, - Мария, ты что ли, сегодня снова работаешь? А где Марфа?

– Посуду моет, - отрезала официантка, смахнув его руку, - заказывать что-нибудь будете?

– Будем, - подал голос до сих пор молчавший Мухаммед, - мне сок. В ассортименте.

– Тебе всегда сок, - усмехнулся Иисус, - тоже мне, душа компании.

– Один сок, - сказала Мария.

– Мне водки со льдом, - принц смотрел на реку и почесывал длинную мочку уха.

– Есть "Абсолют" и "Нирвана" местная. Но тоже хорошая. Вам какой?

– Мне?
– Сиддхартха задумался.
– С одной стороны, "Абсолют" проверенный... Но зато "Нирвана" дешевле... Ладно, пусть будет вторая.

– Одна "Нирвана", - записала официантка.

– Вином ее запивать будешь? Здоров мужик, - Иисус подтолкнул ближе к принцу стакан и замер, что-то обдумывая.

– А мне, если можно, воды. Без газа. Я сам справлюсь.

–

Со своим нельзя, - предупредила официантка быстро.

– Я и не приносил, - обиженно протянул Иисус, - и не думал даже. Воды без газа, хорошо? И пять хлебов. То есть, булочек.

– Опять столы сдвигать будем?
– лениво спросил Сиддхартха и добавил, - своей щедростью ты лишь увеличиваешь страдания этих людей в будущем.

– Блаженны мученики...
– непонятно отозвался Иисус.

Мухаммед ничего не говорил, а только молча чистил ногти острием изогнутого кинжала.

ЕЩЕ ОДНА СКАЗКА НА НОЧЬ

– Папа!

– Что?! Господи, чего ж ты так кричишь, я на себя чай пролил. Ё-моё, это были новые джинсы.

– Хе-хе. А мама не боится, когда я так кричу!

– Еще бы. Она привыкла к воплям умирающих тиранозавров, она у нас на радио работает.

– К воплям кого?

– Неважно. Директора своего. Ты чего прискакала? На градуснике... то есть на часах уже девять. Спать пора!

– Я знаю. Ты мне давно не рассказывал сказку.

– Сказку? Да, это мое упущение. Этот ветхий, я бы даже сказал - реликтовый вид усыпления детей все еще цепко приживается в нашем доме...

– Что?

– Проехали. Значит, сказку...

– Папа, а почему у тебя такой зловещий голос?

– Потому что я придумываю сюжет. Не мешай. Ложись... вот так, одеяло натяни и слушай. Жили-были...

– Старик со старухой?

– Вообще-то, они были молодые, им еще и пятидесяти на двоих не исполнилось. Но они жили около вредного производства, в закрытом городе...

– У изотопного комбината?

– Ага. Который в Горе. Гора была высокой, и посредине ее на цепях качался хрустальный гроб.

– А в гробу?

– А в гробу лежал основатель комбината. Вечно живой.

– Папа, я боюсь!

– Извини. Гроб был пуст, только временами в нем кто-нибудь спал. Не пропадать же такому хрустальному добру. Так вот. Жили-были эти двое, и был у них сын.

– Мальчик-с-пальчик?

– Со всеми двадцатью пальчиками, не сомневайся даже. Что само по себе удивительно в наши суровые времена... Итак, был у них сын, а еще - Серый Волк, Чудо Морское, Лягушка-путешественница и много разных мутировавших тварей.

– Мути...

– Стоп, стоп. Всяких разных животных. Старуха... точнее, молодуха пряла свою пряжу, а старик, он же молодец добрый - добывал руду, день и ночь в Горе ковырялся. На корпорацию Амбрелла.

– Урановую руду?

– Умница. И откуда ты только такая на мою шею?

– Из мамы! Сначала вы с мамой...

– Так. Этот вопрос мы пока обойдем молчанием, ясно? А потом я деликатно поинтересуюсь у твоей мамы, откуда дочка владеет такими обширными познаниями в таком нежном возрасте... Значит, добывал он урановую руду, а также оружейный плутоний, который по субботам на рынке продавал. Кстати, звали молодца Полоний Васильевич Двестидесятый. Вот такая интересная фамилия. И был он весь такой ликом светлый.