Забытое сражение Огненной дуги
Шрифт:
17 июня 1943 г. командир дивизиона направил в ОКХ письмо, в котором чётко указал, что его подразделение к боевым действиям не готово из-за большого числа технических проблем у самоходных орудий. Почти две недели было тихо. По плану наступления АГ «Кемпф» дивизион предполагалось выдвинуть в полосу 3 тк на второй день операции для усиления противотанковой обороны его левого крыла и стыка с ак «Раус». Но лишь в начале июля все, в том числе и ОКХ, вспомнили о том, что подразделение-то к боям не готово. Началось лихорадочное решение проблемы, напряжение нарастало, линии связи накалились, и вот за сутки до наступления настал пик. Причём суть всех звонков, обсуждений и распоряжений в адрес Кемпфа сводилась к одному: по приказу фюрера, мы вам дали «чудо-оружие», используйте его, хотя мы считаем, что непосредственно на поле боя его лучше не выводить, чтобы ненароком не потерять от огня противника, лучше их закопать где-нибудь в тактической зоне. И Манштейн счёл за благо не рисковать этим дорогим «подарком» Берлина и послушал совет ОКХ. Дивизион так и остался в составе 42 ак, но участия в «Цитадели» не принял. Хотя впоследствии, в 1944 г., немцы всё-таки научатся использовать эти орудия, и они стали мощным средством их противотанковой обороны. Я не случайно столь подробно остановился на этом эпизоде,
Учитывая свои скудные возможности для прорыва переднего края главной полосы, командование армейской группы большие надежды возлагало на артиллерию, в том числе и зенитную, хотя и её было очень мало. К началу Курской битвы 3-е арткомандование, подчинявшееся корпусу Брайта, имело в своём составе: 2/62 ап (105-мм лёгкие гаубицы), 2/71 ап (150-мм гаубицы), 875-й отдельный дивизион тяжёлой артиллерии (210-мм гаубицы), 99-й и 153-й зенитные артполки, а уже в начале операции будет придан ещё и штаб 612 ап. Более существенное усиление получил ак «Раус», его 153-е арткомандование располагало: 1/21 ап (105-мм лёгкие гаубицы), 1/77 ап (105-мм лёгкие гаубицы), 2/54 ап (105-мм лёгкие гаубицы), 4-м, 7-м и 48-м зенитными полками (72 88-мм орудия), 905-м дивизионом штурмовых орудий (31 StuG) и 393-й батареей штурмовых орудий (12 StuG).
Как вспоминал Э. Раус, основная часть запланированного для его соединения усиления начала поступать с конца апреля: «…Три зенитных артполка, имевших на вооружении 72 88-мм орудия и примерно 90 меньшего калибра, были приданы корпусу, чтобы восполнить недостаток артиллерии. Установка командования люфтваффе запрещала подчинение офицеров частей зенитной артиллерии командирам сухопутных войск; поэтому начальники артиллерии корпуса зависели от того, насколько хорошо были налажены их отношения с командиром частей зенитной артиллерии. Это нередко приводило к разногласиям, но в целом система организации оправдывала себя.
…Армейская группа размещала прибывавшие соединения недалеко от Харькова. Части, находившиеся на фронте, отводились в тыл до одной трети сил (усиленная полковая боевая группа) для реорганизации в прифронтовой зоне. Так как первоначально атака была назначена на 4 мая, предпринимались максимальные усилия, чтобы подготовить личный состав и технику» [142] .
Однако Гитлер отложил запланированный на начало мая удар на Курск, и у ГА «Юг» появилась возможность продолжить подготовку войск. К началу июля В. Кемпф смог собрать для «Цитадели» в общей сложности менее 100 000 военнослужащих, из которых только 32 000—34 000 находились непосредственно в боевых соединениях [143] . Корпуса Брайта и Рауса в общей сложности располагали 36 пехотными батальонами, 344 танками, 75 штурмовыми орудиями, 32 САУ ПТО «Мардер», 317 орудиями полевой артиллерии, 216 зенитками (в том числе 72 шт. 88-мм) и 126 шестиствольными миномётами. Подробно численность и вооружение соединений армейской группы к началу операции «Цитадель» смотри в таблице № 6.
142
Раус Э. Танковые сражения на Восточном фронте. М.: АСТ, 2005. С. 294, 295.
143
Ньютон С. Курская битва. Немецкий взгляд. М.: Яуза, 2006. С. 500.
Судя по воспоминаниям немецких генералов, участников Курской битвы, большинству из них уже на первом этапе подготовки было понятно, что реализовать «Цитадель» будет очень тяжело. Красная Армия уже «почувствовала вкус большой победы», заметно возросло мастерство её генералов, окреп дух солдат, с Урала полноводной рекой шли техника и вооружение. Не было сомнения в том, что период затишья на фронте русские постараются использовать не только для пополнения, обучения войск, но и создания мощных оборонительных позиций. Уверенность этому придавали уже первые данные аэрофотосъёмки, которые стали поступать в конце апреля.
Это обстоятельство заставило руководство ГА «Юг» развернуть масштабную и тщательную работу по подготовке своих войск к преодолению глубоко эшелонированной обороны. Следует заметить, что по меркам войны для подготовки летней кампании противоборствующим сторонам времени было отпущено вполне достаточно. Существенной разницей было лишь то, что немецкие ударные соединения, выделенные для «Цитадели», не занимались фортификационными работами, как советские. Боевые подразделения Брайта и Рауса всю весну и в начале лета вели боевую учёбу, поэтому немудрено, что индивидуальная подготовка их солдат и офицеров в целом была заметно выше, чем основной массы бойцов 7 гв. А. Как и Шумилов, Кемпф лично занимался этой работой и нацеливал своих командиров учить войска в первую очередь самому необходимому, что потребуется в ходе предстоящего наступления.
Особое внимание уделялось тому, чтобы командный состав уяснил стоящие перед частями и соединениями задачи и каждый офицер на своём месте включился в процесс освоения наиболее эффективных приёмов и методов для их решения. Во всех дивизиях проводились совещания, теоретические занятия, тактические игры на картах, на основе разведданных и аэрофотосъёмки детально обсуждались устройства советской оборонительной полосы с целью выявить её сильные и слабые стороны. При этом, как вспоминали участники тех событий, на занятиях рассматривались различные варианты развития наступления и перед офицерами ставились такие задачи, с которыми они могут столкнуться в наиболее неблагоприятных условиях. Уже после войны, находясь в советском плену, командир 7 тд генерал Г. фон Функ [144] писал: «Тактические игры проводились в масштабах армейской группы, её корпусов и особенно часто в 3 тк. При этом обсуждалась и конкретная обстановка. Правый фланг танковой группы, наступающей клином из района Белгорода и южнее через Донец в северо-восточном направлении, может оказаться под угрозой, если примыкающие с юга силы (ак «Раус». –
144
Ганс фон Функ, генерал танковых войск (1.03.1944). Родился 23.12.1891 г. в Экс-ла-Шапеле. Участвовал в Первой мировой войне, сначала кадетом, затем в звании лейтенанта. После войны остался в армии, командовал кавалерийскими частями и находился на штабной работе. В 1930-е гг. перешёл в танковые войска, 15.10.1939 г. был назначен командиром 5 тп. После этого его карьера пошла вверх. 13.11.1940 г. он становится командиром 3 тбр, 1.01.1941 г. – получает звание генерал-майора, а через полтора месяца, 14.2.1941 г. – назначен командиром 7 тд, которая в это время находилась во Франции. С первых дней нападения Германии на СССР дивизия сначала в составе 39-го моторизованного армейского корпуса, а потом 3-й танковой группы принимала активное участие в боях в Белоруссии (у Минска), в Смоленском сражении и под Москвой. Уже 15.07.1941 г. за успехи на Восточном фронте Функ одним из первых среди командиров соединений был удостоен Рыцарского креста. Зимой 1941/42 г. дивизия понесла большие потери и её вывели во Францию. Осенью 1942 г. она участвовала в захвате неоккупированной части Франции. На Восточный фронт её перебросили в начале 1943 г. под Ростов. Г. Функ, как и значительная часть командиров соединений 3 тк, критически относился к плану «Цитадель» и считал его делом бесперспективным, особенно после того, как начало наступления несколько раз было отложено.
На основе теоретических занятий строилась практическая подготовка к операции. Обучение складывалось из следующих основных элементов:
1. Форсирование реки:
а. бесшумно и внезапно под прикрытием темноты или дымовой завесы;
б. после мощной огневой подготовки артиллерии и всех видов тяжёлого оружия, при широком использовании авиации.
2. Бой в условиях глубокоэшелонированной обороны противника с разветвлённой системой укреплений новейших типов при учёте различного рода препятствий на местности (балки, противотанковые рвы, дамбы, леса, болота, минные поля и т. д.).
3. Бой на открытой местности с танковыми соединениями противника, особенно усиленными различного рода огневыми средствами.
4. Активная воздушная и наземная разведка, их взаимодействие, а также сдерживающие бои при использовании вспомогательных сил для прикрытия флангов (в том числе и разведданных)» [145] .
Наряду с общими вопросами, которые касались всех родов войск, штабы Брайта и Рауса разработали свои индивидуальные программы подготовки с учётом специфики их войск и задач. Так, зная, что советская сторона в значительных масштабах использовала для укрепления рубежей противопехотные мины, в армейском корпусе упор был сделан на обучении пехотных подразделений сапёрному делу. Технология преодоления минно-взрывных заграждений в вермахте была давно отработана и успешно применялась на практике. Делалось это обычно так. Перед наступлением тщательно изучался участок обороны противника, где намечался прорыв, на предмет выявления минных полей. Затем, если позволяли условия, сапёры ночью на слабо охраняемых участках, используя складки местности, снимали часть мин, одновременно изучая систему минирования. Расчистка же проходов для передовых подразделений на всю глубину полей велась уже в ходе атаки под прикрытием огня танков или артиллерии. В операции «Цитадель» этот приём использовать было невозможно. Так как первая линия советских окопов проходила в нескольких сотнях метров от кромки берега, местность была ровная, вся пристрелянная и укрыться сапёрам от огня было негде. Кроме того, из-за наличия реки в целом ряде мест немцам так и не удалось точно определить местонахождение этих полей на восточном берегу Донца. Поэтому оценка велась по принципу: «Где бы мы минировали, если бы находились на месте обороняющихся?» Поэтому в пехотных дивизиях пытались разрабатывать новую методику преодоления заграждений. Но, как свидетельствует сам Э. Раус, ничего толкового придумать не удавалось. Остановились на наиболее простом, хотя и трудоёмком варианте – провести обучение всех гренадеров штурмовых групп элементарным способам обнаружения и снятия мин.
145
ЦАМО РФ. Ф. 15. Оп. 11600. Д. 1539. Л. 4–6.
Вместе с тем, в тылу специально строились (плеными) запруды и водоёмы, где отрабатывались приёмы форсирования водных преград штурмовыми группами вброд и на лодках, захват плацдармов в предполье и создание условий для быстрого наведения лёгких мостов для пехоты и тяжёлого стрелкового вооружения.
Надо отметить, что хотя пехотным соединениям отводилась достаточно важная роль, их комплектование шло по остаточному принципу, как в отношении численности личного состава, так и его качества. Например, гренадерские (не говоря о танковых и артиллерийских) полки танковых дивизий состояли в основном из немцев, с незначительным «вкраплением» поляков. А в пехотных дивизиях численность солдат иных национальностей доходила до 25–30 % и даже выше. В боевых подразделениях находились и военнослужащие РККА, перешедшие на сторону врага, а также молодые люди, призванные в вермахт на оккупированной территории СССР. Такой способ пополнения практиковался, в частности, руководством ак «Раус». Хотя германское командование отдавало предпочтение всё-таки не русским, а представителям других народов Советского Союза: украинцам, уроженцам среднеазиатских республик и особенно казакам. Естественно, что это не могло не сказываться на уровне подготовки, а следовательно, и боеспособности дивизий. Однако мера эта была вынужденная – после более чем трёх лет войны Германия испытывала острый дефицит людских ресурсов.