Забытый - Москва
Шрифт:
И хоть это получалось глупо и совершенно по-детски, он все-таки не удержался: нашел полянку, мощное дерево, велел развести маленький костерчик, чтобы ниоткуда его не было видно, и уселся, прислонившись спиной к дереву и подобрав под себя правую ногу. Сделал приглашающий жест.
Константин, три его сотника, Гаврюха с Алешкой, Корноух уселись полукругом напротив. Монах долго морщил лоб, наконец весело взбулькнул (может, тоже вспомнил что) и, потянув за рукав Владимира, уселся позади Константина. Дмитрий растерянно огляделся
– Ну, господа командиры, что делать будем?
– А что делать, - сразу выскочил Корноух, - на рассвете перещелкать их всех из арбалетов к чертовой матери, да и дело с концом.
– Ишь какой шустрый!
– крякнул монах, но больше ничего не добавил.
– А что?!
– Тихо, тихо, - Бобер вроде бы и прицыкнул на Корноуха, а вроде бы и одобрил. Тот приободрился, победно огляделся, но замолчал, потому что сейчас должен был заговорить САМ. САМ же долго молчал, потом спросил:
– Ты откуда их щелкать-то собираешься?
– Так известное дело - из леса, из засады.
– Из засады... Так и полезут они в твою засаду. Село большое, они сами в нем, как в засаде. Их оттуда вытащить надо. Чтобы или вперед кинулись, или назад побежали. Для этого надо силы делить, а нас и так с гулькин нос.
– Раньше ты делить не боялся.
– Я и сейчас не боюсь, но будет ли толк? Помни, Андрюха, это совсем не те люди... Сыпанешь ты по ним из арбалетов, они на конь - и врассыпную, и лови их по полям, по лесам...
– Ну а не сыпанешь, так ударишь. Тогда, что ль, врассыпную не кинутся?
– Кинутся. Вот и надо что-то...
– Коней надо бы как-нибудь...
– пробубнил монах.
– Точно, коней надо отбить!
– громко, как проснулся, внезапно проговорил Великий князь. Наступила длинная пауза, во время которой он перебрал про себя множество вариантов ответов на свой вскрик и успел покраснеть, побледнеть, вспотеть и проклясть последними словами быстрый свой язык.
– Трудно, - нарушил, наконец, молчание Константин, и у Дмитрия отлегло, - они коней на походе при себе постоянно держат, даже на ночь табуном не отпускают.
– Тогда бы взбаламутить, - подал голос Алешка, - коней распугать, чтобы заметались. А когда начнется суматоха...
– Тогда и шарахнуть!
– чуть ни в один голос выпалили Корноух и Великий князь.
– Ну держись, Михалыч, - под общий тихий смех пророкотал монах, шарахальщиков у тебя развелось! Только, как ты говоришь, штаны бы не потерять.
– Без шарахальщиков тоже не обойтись, - усмехнулся Бобер, - лучше уж перебор, чем недобор. Слишком ретивым-то можно и руки к штанам привязать.
– Ага, привяжите, привяжите, - запальчиво огрызнулся на общий смех Корноух, - особливо, когда стрелять понадобится!
– Да не лезь ты в пузырь! Прямо как Станислав, ей-богу. Того вечно успокаивали, так и не успокоили, теперь ты. Слушайте все, - Бобер отвалился от дерева, - мудрить много не будем. Зайдем с той стороны, все! На рассвете ударим мощно, как Алексей сказал: сперва Корноух поработает, распугаем коней, чтоб забегали, потом ворвемся в конном строю, покажем, что мощный отряд подошел, из Москвы или откуда, в общем - с севера. Тогда они кинутся прямехонько назад, к переправе.
– Здесь бы тогда хоть немного моих посадить, - замирающим голосом пропел Корноух, - ох и наваляют!..
– Не надо!
– Ну почему?!
– Подумают - окружены, расыпятся, разлетятся кто куда. Собирай их, лови! Сколько еще пакостей тогда по мелочам натворят - подумал?! Пусть кучей бегут, нам спокойней. А ты, Константин, сейчас же отправь гонца предупредить переправу, хорошенько пусть приготовятся.
– Добро, князь.
– А теперь всем спать. Здесь. Обходить село, занимать исходный рубеж будем, когда луна засветит. Часа три у нас есть, этого достаточно. Вопросы есть?
Вопросов не оказалось даже у Корноуха. Все поднялись, дружно встали вокруг костра, по-мужски загасили его (это была примета) и разошлись. Только князья с монахом остались сидеть возле Бобра, озирались с интересом.
– Ну а мы тут, пожалуй?
– Бобер привстал.
– Отче, распорядись.
Через минуту отроки принесли седла, попоны, плащи, и они улеглись рядком: монах, Владимир, Дмитрий и Бобер. Последний, услышав, как монах что-то шепчет Владимиру, и вспомнив свой первый бой, приклонился к Дмитрию:
– Не думай ни о чем, вряд ли утром биться придется. Постреляет Корноух, и они сбегут. Так что спи.
– Да я уж и так, - неожиданно сонным голосом откликнулся Дмитрий, странно, может, бой завтра. Первый бой. Обдумать бы... А сил нет - спать хочу. Устал, тезка, признаюсь, как собака устал.
– Ну и хорошо. Спи!
– Бобер, однако, был обескуражен. Подождав немного и услышав ровное дыхание сначала Дмитрия, а потом и Владимира, с досадой подумал: "Толстокожи парни, как медведи, мать ихнюю... Спокойствие, оно, конечно, хорошо, признак силы. Только и тупости, черт возьми, тоже!"
* * *
Старый месяц блестел так ярко, что рассвета можно было и не ждать. Выход на исходный рубеж проделали быстро и без шума. Задача облегчалась удачным расположением села, у которого западные концы всех четырех улиц, пересекавших главную, упирались и даже въезжали в лес. Впрочем, все русские села и деревни той поры были устроены и расположены так, чтобы как можно быстрей, ловчей скрыться от внезапного татарского налета. А укрытием, главным и единственным, был лес. Если б можно, строились бы в самой чаще, чем глуше, тем безопасней, да крестьянину так нельзя. И скотине какой-никакой, а простор (луг, пастбище) требуется, да и поле далеко не оставишь, за ним глаз нужен.