Зацепить 13-го
Шрифт:
Я жутко смутилась, когда он купил мне еду, и в иных обстоятельствах я бы возражала и предложила заплатить сама, но у меня не было денег.
У меня не было ничего, что я могла бы предложить этому парню.
Совсем ничего.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Джонни, отвлекая меня от мыслей.
Я сидела, разглядывая руки, и его вопрос вынудил меня поднять голову, и я увидела, что он глядит на меня, сидя напротив за маленьким круглым столом.
Я
— Я… ну, гораздо лучше, — ответила я, краснея под его взглядом. — Спасибо.
— Хорошо. — Джонни откинулся на спинку стула, пристально глядя на меня и рассеянно постукивая пальцами по подставке для пивной кружки. — Я рад.
— Спасибо за ужин, — добавила я, испытывая смущение, неловкость и еще миллион других чувств. — Очень признательна.
От моих слов Джонни разулыбался до ушей.
— Ты называешь тарелку супа ужином? — спросил он, улыбаясь так, что на щеках появились ямочки.
— Это была большая тарелка, — пожав плечами, ответила я. — Так что можно считать, я поужинала.
— Шаннон, это всего лишь суп, — усмехнулся Джонни. — Практически одна вода.
— Думаешь? — Я смотрела на две пустые тарелки перед ним: суповую и для второго. — А ты все еще не наелся?
Быть такого не может.
У меня на глазах он опустошил гигантскую плошку с супом и уничтожил целую гору овощей с курицей.
Физически невозможно оставаться голодным, съев столько еды.
— Это был перекус, — усмехнулся Джонни.
— Перекус? — Я уперлась локтями в стол и спросила: — Собираешься дома еще раз поужинать?
— До ночи я, наверное, поем еще минимум четыре раза, — ответил он.
— Но сейчас уже пять часов, — пробормотала я, разинув рот.
— Знаю. — Он покачал головой и печально улыбнулся. — Знала бы ты, сколько я обычно съедаю за день. Ты была бы в шоке.
— Но ты совсем не жирный, учитывая, сколько ты ешь, — выпалила я и сразу же пожалела о сказанном.
— Ни капельки, — тихо рассмеялся Джонни.
Мои щеки сделались пунцовыми.
— Прости, пожалуйста, — поторопилась загладить я свой ляп. — Не хотела называть тебя…
— Не извиняйся, — перебил меня Джонни. Он по-прежнему улыбался. — Я тренируюсь. Жестко. Нужно топливо, чтобы прокачивать тело.
— Это из-за регби? — спросила я, откидывая за уши промокшие под дождем волосы.
Джонни кивнул:
— Мне нужно четыре с половиной тысячи калорий в день, если идут тренировки.
У меня отпала челюсть.
— Как вообще столько может влезать в человека?
— Я стараюсь, — усмехнулся Джонни.
— Как? — спросила я, всерьез заинтригованная.
— Разделяя приемы
— Выходит, у тебя режим кормления? Как у младенцев, — хихикнула я.
Джонни снисходительно улыбнулся и отхлебнул большой глоток разбавленного апельсинового сока.
Игнорируя громкую стайку девчонок за соседним столом, я сконцентрировалась на парне передо мной.
— Значит, ты не ешь ничего вкусненького?
— В каком смысле вкусненького?
— Кока-кола. Шоколад. Мороженое. Хрустящий картофель, — начала перечислять я свои любимые вкусняшки. — Желе с газировкой. Хрустящие хлопья. Пицца. Чизбургер. Чипсы. Китайская еда. Пончики…
— Я в середине игрового сезона, — перебил меня Джонни. Мне показалось, что мой список его немного обидел. — Единственное, что попадает в мой организм, — это органическая непереработанная еда, богатая белками.
— Тебе нельзя даже печенье к чаю? — спросила я, глядя на него.
Джонни покачал головой.
— Боже мой, но почему? Твои тренеры и все другие, кто рулит в Академии регби, будут недовольны? — Я даже вытаращила глаза от такой несправедливости. — Джоуи мне рассказывал, что там парней дрессируют, как щенков. — Мне стало страшно. — Тебе что, дают список запрещенной еды и наказывают, если нарушаешь?
— Нет, — процедил Джонни, перестав улыбаться. — Что за хрень ты думаешь про Академию?
— Если там не разрешают есть вкусняшки, то, конечно, это ужасное место, — убежденно ответила я.
— Я сам выбираю, что есть, — пояснил он, явно изумленный моими словами. — Меня ни к чему не принуждают. Моя жизнь — это только мои условия. А то, что я не запихиваю себе в рот всякую обработанную, перегруженную сахаром дрянь, называется здоровым питанием и упражнением в самоконтроле.
— Постоянно? — спросила я. — Двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю?
— У меня к жизни такой подход: все или ничего, — ответил он. — Если я чем-то занимаюсь, то на полную катушку, или вообще не трачу время. Бессмысленно делать что-то наполовину.
— Ну, я тебе сочувствую, — заявила я. — Ты даже не знаешь, что теряешь.
Я достала из кармана юбки половину шоколадного батончика моей любимой марки, проверила, что официантка не смотрит на нас — приносить свою еду в бар запрещалось, — после чего помахала им перед лицом Джонни.
— Лучше всего запах, — призналась я. — И еще от него вырабатываются эндорфины.
Губы Джонни дрогнули в усмешке.
— Шаннон, я тренируюсь по шесть часов в день. Мне не нужны дополнительные эндорфины от плитки шоколада.