Зачарованная Эви
Шрифт:
Тошнота отступила, что удивительно. Но тут в животе заурчало. А ведь я плотно позавтракала.
А какой Чижик, оказывается, аппетитный: чуточку кособокий, потому что вечно задирает левое плечо, но это только добавляет ему очарования. А какие круглые щечки, какие сочные ушки (самая вкуснятина), безупречная шея и кожа того же оттенка, что у гуся на вертеле, когда его как раз пора поворачивать. Да, я вырастила его здоровеньким, как крестьянка скотинку. Холила и лелеяла…
Ай! Это еще
Фея Люсинда наморщила лоб. Я, конечно, не знала, о чем она думает, но уловила возмущение. Чувства у нее так и шипели, будто внутри готовилась к драке целая толпа народу.
Откуда я это знаю? Чужие чувства всю жизнь оставались для меня китайской грамотой.
Ей не повредила бы доза моего сиропа из анютиных глазок, чтобы успокоиться. Может, тогда она превратит меня обратно.
– Позвольте предложить…
– Фея Люсинда! – заговорил Чижик. – Простите меня. Я просто устроил глупый розыгрыш. Мы часто подшучиваем друг над другом – так, по-приятельски.
Его чувства я тоже уловила. Он был перепуган. И у него ничего не болело. Странно: ведь он говорил мне, что мигрень не совсем прошла.
Фея разъярилась еще больше. Свирепо уставилась на Чижика. А его она в кого превратит?
И неужели он и правда пошутил?..
– Да, – проговорила я. – Обожаем иногда порезвиться. – Голос у меня стал сиплый, будто я сорвала его криком. – Мы такие несерьезные.
Преврати меня обратно! И не смей трогать Чижика!
Фея смерила нас взглядом – все в ней по-прежнему бурлило. И наконец приняла решение.
– Нет. По-моему, он не шутил. А ты… – она ткнула в мою широченную грудь идеальным пальчиком, – ты останешься огром, пока кто-нибудь не сделает тебе предложение и ты не согласишься.
Я схватилась за край стола, чтобы не упасть.
На сей раз Чижик встал на одно колено:
– Госпожа Эви, прошу тебя, прими мое искреннее предложение. Я думаю… я уверен… я точно знаю: мы будем счастливы!
Я уловила его страх и отчаяние. Какой он все-таки добрый, Чижик. Наверное, в первый раз он и вправду устроил розыгрыш, а теперь хочет уберечь меня от беды.
– Можешь работать как раньше, – добавил он. – Работай сколько хочешь.
От него и в самом деле исходила любовь. Но мы с ним не были влюблены друг в друга. Уж я-то точно, и сомневаюсь, чтобы он был в меня влюблен. Наверное, надо принять предложение, снова стать самой собой, а потом уже разбираться со всем прочим.
Но это нечестно – согласиться стать его женой только ради того, чтобы превратиться обратно в человека и перестать хотеть сожрать его. Нельзя так поступать с Чижиком. Он же мой лучший друг. Да и ни с кем нельзя так поступать.
– Видишь? –
То есть она готова разрушить человеку жизнь?!
– Вы часто так делаете?
– Помогаю ближним? – Она снова просияла. – Да, час…
– Превращаете их в огров.
– Это я только сейчас придумала!
Да она же спятила! Я повернулась к Чижику:
– Нет. Спасибо.
Я еще молода. Когда-нибудь я найду свою любовь – того, кто разглядит меня даже в огре и полюбит.
– Ой… – Теперь Чижику было не просто страшно, а еще и грустно.
– Но если ты заболеешь, я тебя, конечно, вылечу.
Люсинда вся вскипела от ярости. Я зажала уши. Не помогло.
Я тоже разозлилась – и на нее, и на Чижика за то, что из-за него попала в такую передрягу, хотя он не нарочно. По-моему, я в жизни так не злилась.
– Раз так, глупая ты девчонка, останешься огром навеки, если тебе не сделают предложения и ты его не примешь! Даю тебе… – Люсинда задумчиво наклонила голову сначала к одному плечу, потом к другому. – Шестьдесят два дня.
Что за странное число? Чуть больше двух месяцев!
– Считая сегодня? – уточнил Чижик.
– Естественно, считая сегодня.
– А капельку подольше нельзя? Год, например?
Спасибо, Чижик!
– Нет, конечно! Шестьдесят два – это ведь дважды двадцать восемь!
– Э-э-э…
– Что, юноша?
Чижик, прирожденный математик, увидел мое лицо – и клыки.
– Э… э…
Он взял себя в руки и решил не указывать ей на ошибку: ведь если фея ее исправит, это будет стоить мне нескольких дней.
– Тогда срок у нас двадцать второе ноября.
– Полагаю, да.
– В полночь? – уточнила я.
– В четыре часа пополудни.
Почему?!
– Да и кому она такая нужна, даже человеком, – своенравная и упрямая? – продолжала фея. И улыбнулась. – А ты, юноша, просто пример для всех. Когда найдешь ту, что тебя достойна, я придумаю вам чудесный подарок.
– Если я останусь огром, все человеческое во мне исчезнет?
– Нет. Ты всегда будешь помнить, что потеряла.
И фея растворилась в воздухе.
Потом появилась снова:
– И не рассчитывай, что тебе на помощь придет какая-нибудь другая фея. Нет – сколько ни проси! Эти глупышки вечно косятся на меня, но так боятся собственного волшебства, что не станут вмешиваться.
Она снова испарилась, на сей раз окончательно.
Над моей корзинкой жужжала муха. Мне надо было срочно поесть. Жаль, конечно, что муха не в сто раз крупнее, но я все равно поймала ее и слизнула с ладони. На вкус как оленина.
– Чижик, зачем ты…
Он снова покраснел: