Зачеловек
Шрифт:
— Ни фига себе осколочек… Как его завертело взрывом, а? Ну и что будем делать, волхв?
— Еще не знаю, — ответил Олег нервно. — Надо бы туда…
Мрак ахнул:
— Офигел?
— Но если нам туда?
— Ты рехнулся, — заявил Мрак убежденно.
— Ага, — сказал Олег. — А сейчас еще скажи, что все разумные существа во всех мирах и на всех планетах должны быть похожи на людей. На людёв, как ты говоришь.
— Нет, — сказал Мрак с еще большим убеждением. — Мужики — нет. Они все уроды. Могут быть ящерами, растениями, насекомыми… А вот женщины — все сплошь
— Вот там и поищем, — заявил Олег. — Только пока не знаю, не знаю… Мне как-то страшновато туда нырять.
— К ящеркам с вот такими сиськами?
— Да кто бы там ни жил.
— А вот мне — нет, — заявил Мрак. — Не страшно. Но все равно нырять не стану. Я что, совсем дурак?.. Там же и пепла не останется. Тебя не жалко, тебе осталось жить с гулькин хвост — еще каких-нибудь два-три миллиарда лет, а там Солнце погаснет, зато мне можно и дольше…
Олег перевел дух, прикинул расстояние, делая поправку на искривление пространства, выпуклости гравитационной линзы, что образуется при слишком быстром старте, учел сверхчастое столкновение с частицами в этом секторе, сказал коротко:
— Не отстань.
Мрак уловил начало движения и рванулся в ту же долю наносекунды, уложился даже в пикосекунду, что позволило держать тактильный контакт с Олегом редкими выбросами корпускул. Из звездного роя дунуло яростным звездным ветром, жесткие излучения пронизывали упорядоченные потоки, причиняя сперва тупую боль, а потом и вовсе рвали нейтринную ткань на части, Мрак едва успевал восстанавливать из захваченного материала, защита стонала от перегрузки, он уже не наращивал слои, слишком громоздко, а просто тупо дублировал самые уязвимые цепи, а когда истончались, строил новые.
Они влетели в белый плазменный свет, Мрак слышал стон и сбои в организме Олега, немыслимый жар терзал две-три бесконечные пикосекунды, Мрак уже думал, что не выдержит сумасшедшего темпа, вся внешняя защита исчезла, съеденная дикой бомбардировкой… и вдруг все исчезло.
Исчезло в самом деле все: дикий жар, ослепительный плазменный свет, звезды.
Мрак ошалело осматривался, но ничего не увидел, хотя смотрел во всех диапазонах. Хватило доли пикосекунды, чтобы восстановиться полностью, но испугало, что тело уменьшилось впятеро, немыслимо, раньше всегда черпал материю прямо из пространства, перестраивал, либо добавляя нужные органы, либо просто увеличивая резерв топлива. Это уже в рефлексах, даже если не помнил, организм сам захватывал из окружающего мира, Мрак это называл подзаправкой, но это лишь автоматическая реакция живого организма, залечивающего раны.
— Олег, — сказал он дрожащим голосом, — что случилось?
Он чувствовал себя слепым абсолютно, не видел даже того, что перед глазами, но в этот момент ощутил прикосновение, вспомнил, что летел за Олегом, крепко держась «за хвост», на всякий случаи сохраняя тактильный контакт.
— Еще не знаю, — донесся измененный голос, сперва даже не узнал Олега, только по знакомым словам понял, что это он. — Мы попали в… странное место…
— Спасибо, — ответил Мрак язвительно, — а я то думал, сидим за столом! Просто
После паузы пришел голос, Мрак наконец сообразил, что в этом месте они и переговариваться не смогли бы, если бы не прикасались друг к другу:
— Мрак… это ничто.
— Не понял, — ответил Мрак озадаченно.
Он изо всех сил прощупывал локаторами пространство, переходил с жестких лучей на мягкие, с нейтрино на кварки и мэоны, но все мгновенно увязало, исчезало бесследно. Он ощутил себя мухой, завязшей в жидком бетоне.
— Так где мы?
Из пустоты, из ничто прозвучал голос:
— Нигде…
Даже через прикосновение, когда ничто не может помешать, голос Олега колебался, колыхался, словно занавеска на ветру, сминался в звуковом регистре.
— А в чем это мы?
— Похоже, — донесся голос, Мрак ощутил в нем растущий страх, близкий к панике, — мы вылетели… за пределы. Ты же видишь, что здесь…
Мрак сказал зло:
— Ни хрена не вижу! Хотя бы одну звезду. Голос Олега прозвучал совсем слабо:
— Какую звезду, здесь нет даже пространства… И вакуума нет. Здесь, Мрак, нет ничего.
— Ни хрена себе, — повторил Мрак, но теперь и Олег услышал в голосе всегда мужественного друга страх.
— Мрак, у меня для тебя плохая новость. Мрак нашел силы огрызнуться:
— А для тебя?
— Для нас обоих, — донесся истончившийся голос. — Мы в Ничто, Мрак. Или в Хаосе. В Несотворенном… В чем была и наша Вселенная до Созданности. Я не знаю, в какую сторону двигаться… и, хуже всего, похоже, двигаться не можем. Вообще.
— И что нам светит? — спросил Мрак угрюмо.
— Не знаю. Мы, может быть, от нашей Вселенной на расстоянии вытянутой руки, но… можем остаться здесь навсегда. На миллиарды миллиардов лет, на вечность… настоящую. Не ту вечность, что во Вселенной, Вселенная сама конечна, а вечность… вечную.
Голос прервался, перехваченный ужасом. Мраку почудилось, что Олег всхлипнул, но и сам ему ответить не мог, скованный настоящей паникой. Вот так остаться… в полном сознании, но не в состоянии шевельнуться?
— Я вроде бы могу шевелиться, — пробормотал он.
Сам ощутил, что звучит глупо, ибо шевелиться, двигаться можно только по отношении к чему-то, а если здесь Ничто, Великое Небытие, то и он будет барахтаться на месте, как двигает лапами пришпиленный булавкой жук.
Прошла вечность, потом еще и еще, наконец через горы и хребты этих вечностей донесся едва слышный голос Олега:
— Мрак, я был не прав… мы не можем здесь пробыть до бесконечности. Я истончаюсь… Держись…
Мрак ощутил, что и он стал меньше в размерах, стиснул челюсти, еще бы: по квантовой космологии пустота никогда не может считаться в реальности пустотой, так как субатомные частицы могут спонтанно возникать в любой точке пространства и точно так же исчезать из нее за счет воздействии энергетических полей. Пустота нестабильна, и вот из его тела время от времени сами по себе выпрыгивают элементарные частицы, а замены нет. За миллиард миллиардов лет таких потерь наберется на пару атомов, за ундециллион — размоется половина массы его тела.