Загадать и принять
Шрифт:
— Я тут дел натворил… — проводя ладонью по голове, сказал он. Виновато посмотрел на меня.
— В курсе. Сережа рассказал, как вы без меня жили.
— Эль… Ты как?
— Ждала твоего звонка.
— А я не мог.
— Пойду, обед приготовлю, — обходя Данко, сказал Сережа. Пару шагов и Данко оказался около меня. Я настороженно смотрела на него.
— Не верю, что ты здесь, — он коснулся моей щеки.
— Думаешь, я испарюсь? — хмыкнула я, по телу разлилось приятное тепло. Я так по нему скучала все это время.
— Так и думаю. Думал, что потерял тебя. Почему-то
— А, значит, это были такие поминки? Я думала, что за Сережкой есть, кому приглядеть. Вместо этого он тут от тебя бегал? Разгромил мне квартиру. Напугал ребенка. Меня заставил черт знает, о чем думать. Ты представляешь, как мне было там одной? Сколько я слез выплакала? Думала, что между нами все кончено? А тебе напиться надо было. Как это называется?
— Я виноват, — спокойно ответил он. Сам не сводил с меня взгляда.
— Не надо так на меня смотреть. Знаешь, что я теряюсь от твоего взгляда, — пришлось отвести взгляд. Но все же, заметила на его губах мелькнувшую улыбку.
— Ничего не могу с собой поделать. Разве только очки надеть. Так, чтоб ты не сильно обращала внимания на глаза, — Данко достал из кармана очки. Надел их.
— И что теперь делать будем?
— Не знаю, — на губах дурацкая улыбка. А я не знаю что делать. Как вести с ним разговор. Как быть? На кухне Сережка гремит посудой. Стоять в коридоре не было сил. Слабость. Я прошла в комнату. Матрас кровати поднят. Экран телевизора треснут. Порванные книги лежат в углу.
— Романы мои тебе, чем помешали? — спросила я. Данко шел следом. Когда я обернулась, то он лишь плечами пожал.
— Эль, я все уберу. Сегодня. Не успел.
— А может, не надо было доводить до всего этого? — я села на диван. Все кружится, перед глазами слабость.
— Не надо, — согласился он. Сел рядом. Обнял. Я рассеяно провела ладонью по его руке. — Как я испугался, что тебя больше нет. Столько еще не успел сказать, сделать. Так противно стало.
— Отчего? — не поняла я.
— Не знаю. От жизни такой. Устал. Извини за Сережку. Я не знаю, почему сорвался. Прикипел к тебе сильно, — прошептал он.
— Сама устала. И ребенка жалко. И тебя. И Сережку. Надо было со всеми рядом быть, а не получилось, — сказала я. На глазах опять появились слезы. Сколько их было за все это время. Думала все выплакала. Нет. Не все.
— Давай лучше совсем без детей будем. Не хочу через все это второй раз проходить.
— Ну не всегда же все плохо заканчивается, — вытирая слезы, возразила я.
— Не всегда. А если снаряд второй раз в то же место упадет? Такое редко, но случается, — ответил Данко. — Больше так переживать за тебя не хочу.
— Посмотрим, — ответила я. Думать о будущем не хотелось. Надо что-то решать. То, что он творил, такое нельзя прощать. Это может повториться. А если будет еще какой-нибудь повод? Еще есть поверье, как встретишь Новый год, то так его и проведешь. Это что же теперь Данко только и будет буянить? Мысли проносились, не успев задержаться. Не знаю до чего бы, я додумалась, но его поцелуй заглушил все мысли. Рядом был человек, к которому тянулась душа. Который был рядом. Пусть он не был идеалом. Пусть совершил
Громкий стук отвлек.
— Я вам мешать не хочу. Только все готово. Давайте обедать, — позвал Сережа. — А то остынет.
— Идем, — ответил Данко. Мне же стыдно стало. Я предпочла промолчать.
ГЛАВА 11
За обедом все молчали. Мне эта атмосфера не нравилась. Я смотрела то на Данко, то на Сережу и не могла понять, у нас война или мир. Гнетущая атмосфера нервировала.
— Что у вас с учебой? — спросила я.
— У нас класс на карантин закрыт. Каникулы решили продлить. Потом обещали, что придется по субботам заниматься, — ответил Сережа.
— Хоть задания делаешь?
— Нет. Надеюсь, что потом мне Данко с алгеброй и физикой поможет. Пока было не до этого.
— Данко, что у тебя с учебой?
— Не пришел на один зачет. Завтра все решу, — пробормотал он. Потом весело посмотрел на меня. — Но спасибо, что поинтересовалась, мамочка.
— Вот сейчас тебе только меня дразнить и нужно.
— Не смог удержаться.
— Шут гороховый.
— Сама знаешь, что я такой. Но замуж за меня пошла, — ставя локти на стол и отламывая частями хлеб, ответил он. Дурная привычка, от которой он не собирался отказываться. Он никакие привычки не менял. Если ему нравилось разгуливать по квартире в семейниках, заставить его одеться мог только сильный холод. Если у него был запланирован матч на выходные, то он на него шел, даже в дождь. Правда, в снег он не играл. В хоккей играл вместе с Сережкой. Где-то достал коньки уже ношенные, клюшки и вот они по выходным ходили играть. Но стоило начаться оттепели, так опять возвращался мяч. И играли они уже в грязи.
— Как пошла, так могу и уйти, — пригрозила я.
— Не уйдешь, — нагло заявил он. Я только супом поперхнулась. Сережка сразу мне чаю дал.
— Это еще почему?
— Слишком много нас с тобой связывает, — поглядывая на меня, ответил он.
— И что?
— Ничего, — ответил он. И куда только раскаянье подевалось? Такое ощущение, что его и не было. Может мне все привиделось? Данко поставил пустую тарелку в раковину. — Сереж, поможешь мне матрас выкинуть? Не думаю, что он теперь пригоден к использованию. На диване поспим. Нужно еще и телевизор выкинуть.
— Помогу, — согласился Сережа.
Они стали выкидывать вещи. Я помыла посуду, потом доползла до душа. Смыть запах больницы было самым приятным в этом году. В больнице я ходила в душ, но почему-то там была какая-то другая вода, которая не смывала больничную атмосферу. Все равно оставалось ощущение болезни. Возможно, это мне все казалось. После душа я поставила чай. Сережка и Данко убирались в комнате. Дверь была приоткрыта.
— Ладно, не дурак. Понял я, — ответил Сережа. — За тебя перед матерью поручился. Но, Данко, если такое повторяться будет, то тут никакая дружба не поможет. Вот меньше всего хочу, чтоб мать в подушку ревела. Мы с тобой как повздорили, так и помирились, а она этого не поймет. Близко к сердцу примет.