Загадать желание
Шрифт:
– Носить вас больше не стану, – сказал, не оборачиваясь. – Сами переберетесь. И еще… Братец, что ты слышал о мертвом городе?
– Многое, – уклончиво ответил Горыныч.
– А знаешь, почему оттуда никто не возвращается?
– Может, и вернулся кто, только молчит.
– Может и так, – Всемил вытянул руку, поймал несколько прозрачных, холодных капель, поглядел, как солнце зажигает в них золотые искры, и стряхнул с ладони. – Мертвый город из иномирья заколдован, пьет силу из самой земли, из всего живого, что
Он глянул через плечо:
– Это, братец, ответ на твой вопрос. Я знаю, кому помогать.
Мгновение – и нет больше красавца Всемила. Только полыхнуло, словно кто-то пустил солнечного зайчика прямо в глаза, и мелькнула в знойном небе белая лента. Вода с шумом падала на камни, и в мареве влажной дымки переливалась семицветная радуга.
– Что он имел в виду? – шепотом спросила я Ариса. – Какой ответ?
Горыныч покачал головой. Отошел от воды и позвал негромко:
– Эй, Бусь! Бусь!
Ждали долго. Пришлось звать еще пару раз, прежде чем прибрежная трава зашевелилась, и оттуда, прячась за широколистным подорожником, выглянула покрытая коричневой шерсткой мордашка.
– Бусь пришел! – пропищал малыш тихонько.
Я присела перед ним на корточки. Бусь вздрогнул, когтистые лапки порвали сочный листок.
– Бусь приходил, – пробормотал он, слегка заикаясь. – Бусь вчера приходил. И ждал. Но никто Буся не звал.
– Я знаю. Мы были в аномалии.
Большие ореховые глаза бузиненка смотрели на меня из-под трясущейся пышной челки как на ненормальную.
– Ты что, боишься? – спросила я.
Малыш, наконец, вышел из-за подорожника и встал перед нами, нервно сцепив лапки.
– Бусь боится, – признался он. – Бусь очень боится. Рядом плохое место. Близко-близко! И страшные чудища близко. Совсем-совсем рядом!
Я подскочила и испуганно огляделась.
– Где чудища?
– Там, – Бусь махнул лапой, указывая на другой берег реки.
– В Пустоши, – объяснил Горыныч.
Знал, значит. Укорять Ариса не имело смысла, я только вздохнула:
– И мы как раз туда идем…
Горыныч пожал плечами: мол, само собой разумеется, куда ж нам еще идти, как не к чудищам в самое логово?
– Знаешь, что делать, – сказал он Бусю. Тот торопливо кивнул и с видимым облегчением нырнул в траву.
Перебираться через реку вплавь не пришлось – выше водопада русло оказалось мелким. Кое-как перешли по скользким камням босиком. Уже у самого берега я оступилась. Упасть – не упала, но об острый скол распорола голень от ступни и почти до колена. Не очень больно, да крови много. И обидно до чертиков – надо же, вот так, глупо… Теперь задерживаться из-за меня, а ведь почти уже пришли.
Сердитый Горыныч молча смотрел, как я сперва заливаю рану спиртом, потом – зеленкой. Бинт из моих рук забрал, сам перемотал мне ногу – туго и аккуратно, со знанием дела. Узелок под коленкой завязал.
– Больно? – поинтересовался. Наверное, вид у меня был несчастный.
– Нет. Стыдно.
От берега тропинка уходила вверх по склону высокого холма с плоской, словно срезанной, вершиной. Лес у подножия заканчивался, дальше виднелись редкие деревца и островки зеленых зарослей на фоне желтеющей травы. Я начала обуваться, но Арис остановил меня.
– Посиди пока, – и сам пошел по тропинке.
Поднялся невысоко – его силуэт я видела за ветвями. Но в это время что-то тренькнуло за спиной, и я обернулась.
На противоположном берегу лес вдруг сменился полем, на краю которого – несколько кирпичных домиков с белыми кругляшками спутниковых антенн. По грунтовой дороге ехал велосипедист. Добрался до речки и исчез. Стражей почему-то видно не было. Наверное, рядом с заброшенным городом им некогда было обращать внимание на какие-то мелкие аномалии.
Велосипедист вынырнул из воздуха в нескольких шагах от меня, уже на этом берегу. Пролетел над лоскутом дороги и снова пропал. Я вскрикнула и тут же испуганно прикрыла рот ладонью. А рыжий кирпичный домик тем временем исчез, и вместо него виднелось два тощих тополя, мимо которых мы прошли еще в обществе Всемила.
Горыныч вернулся быстро – наверное, услышал мой крик.
– Что там? – спросила я.
– Пустошь.
– Значит, мы уже пришли?
Я быстренько обулась, попробовала наступить на ногу – больно не было, только неудобно от тугого бинта. Ничего, похромаю немного.
– Можешь не торопиться, – посоветовал Арис.
– Почему это?
– До Дикого Поля идти час, – он покосился на мою перебинтованную ногу, – может, два. Но сейчас мы туда не пойдем. Подождем известий от Леона.
– Хорошо, – неуверенно согласилась я.
Убегающая по склону тропка манила – ведь с нее Арис видел Пустошь. Интересно, сильно ли изменилось все с того времени, как мы с Алиной и группой таких же заброшенных в этот мир чужаков покинули Иванцово с его солнечными кварталами, садами, разноцветными домиками и широкими проспектами?.. Привычно забросив на плечи рюкзак, я пошла к дорожке.
– Далеко собралась? – донеслось из-за спины.
– Я только посмотрю.
– Насмотришься еще, – но останавливать не стал. Вздохнул и пошел следом.
Тропинка оказалась узенькой и пологой. Несколько раз я оборачивалась на оставшуюся позади аномалию, которая то тут, то там прорывалась лесом, но окончательно не исчезала. От уютных загородных домиков остались огрызки, в стенах которых мелькали силуэты людей. Наконец деревья скрыли от нас эту невеселую картину. Тропа вильнула, обходя каменистый выступ, выбралась на голый склон, и я остановилась.