Загадать желание
Шрифт:
Стоп.
А я на что?
– Арис! – я мигом подобралась к нему, прижала ладони к его плечу, отдавая силы, которых сейчас было достаточно и на двоих. – Вот балда! И что это я раньше не догадалась?..
Горыныч прикрыл глаза.
– Сама-то завтра идти сможешь?
– Конечно!
– Ну, смотри, – усмехнулся. – Спасибо.
– Бусь пришел! – донеслось сквозь сон.
– Тихо! – шикнул Арис.
Солнце уже поднялось довольно высоко. Я встрепенулась и обнаружила, что так и заснула у Горыныча на плече. Почти в обнимку. И… вставать не хочется.
Я смущенно отползла в сторонку. Арис следил за мной насмешливым взглядом из-под ресниц. Пугающая чернота с лица ушла, вид у моего спутника был вполне здоровый. Довольный даже.
– Бусь пришел! – напомнил о себе косматый малыш, вытянувшись, словно новобранец, и протягивая Арису сложенную вчетверо записку.
Ответ Леона был таким же коротким: « Все в порядке. Подходим к Скларе».
– Возле Склары места нехорошие, – Арис обернулся к Бусю: – Завтра снова к ним пойдешь.
Малыш помолчал, потом пропищал жалобно:
– Бусь устал бегать.
И, не увидев реакции, уселся в траву. Закрыв лицо ладошками, принялся канючить противным тоненьким голоском:
– У Буся лапки болят. Бусь домой хочет. Бусь голодный…
Если он рассчитывал, что кто-то из нас разжалобится и отпустит его на все четыре стороны, то совершенно зря.
– Будешь скулить, поставлю на дежурство на пару вот с нею, – Арис достал из сумки куклу.
Малыш взвизгнул, свернулся клубочком, откатился подальше и уже оттуда разглядывал с неподдельным ужасом нашу тряпичную спутницу с размазанным, почти стершимся лицом. Я усмехнулась, увидев, что не на меня одну, оказывается, подарок колдуньи производит подобное впечатление.
– Фу-фу-фу! Гадость! – пропищал из кустов Бусь. – Гадкая-гадкая гадость!
– Ты бы помолчал, малыш, а то вдруг она обидится, – посоветовал Горыныч, и к нашей с Бусем общей радости спрятал страшилище. – Ладно, иди домой. Только если завтра в обед я тебя не дозовусь…
– Бусь будет! Бусь придет! – пропищал малыш и сбежал.
Мы вышли позже. Пока умылись, пока поели… Лес как-то неожиданно сменился ярко-зеленым пшеничным полем. Благо обойти было недалеко, мы свернули на тропинку возле узенькой лесополосы.
В поле работала поливалка. Я смотрела на нее минут двадцать, прежде чем сообразила:
– Мы в аномалии!
Повернулась к Арису, тот снисходительно кивнул – мол, правильно, догадалась наконец. Настроение у него было приятное, и я не обольщалась, что имею к этому хоть какое-то отношение – просто здесь, в нашем мире, хозяин Заповедного леса ни за что бы своего должника не дозвался.
Далеко впереди – еще одна полоса посадки, за ней сквозь деревья мелькали вагоны товарного состава, слышался перестук колес. Внезапно он стал громче, гулче, будто поезд выехал на мост, в знойной тишине летнего полдня прокатился громкий гудок тепловоза.
– Станция рядом, – высказала я пришедшую в голову мысль.
Что-то словно подтолкнуло в спину, я заторопилась, ускорила шаг. Вот и край поля. Тропка вильнула, обходя небольшой пригорок, и вывела нас сквозь реденькую посадку к высокой насыпи. Мелкий гравий, рельсы. Выбравшись наверх, я встала прямо на шпалы, огляделась.
Да, вот он – мост. Небольшой совсем, железный, недавно покрашенный светло-серой краской, не успевшей потемнеть и облупиться. И речка – узенькая, в камышах вся. Только чуть дальше моста – широкий разлив. На берегу – огороды, вверх по склону невысокого холма поднимается дорога. В зелени садов виднеются крыши деревенских домиков, утыканные телевизионными антеннами, торчат над деревьями столбы электропередачи. Кое-где – пятнышки одиноко пасущихся коров и коз. По светлому бледно-голубому небу лениво плывут редкие клочья облаков, пахнет выгретой солнцем травой.
– Арис!
Он поднялся на насыпь и стоял рядом, без особого интереса глядя на поселок на противоположном берегу. Конечно, он ведь еще не знает!..
– Арис, я приглашаю тебя в гости!
По новому мосту речку переходить – одно удовольствие. Раньше, на старом, надо было спешить, чтобы ненароком с поездом не встретиться, иначе вылезать придется на опоры, так как балкончики давно уже кто-то разобрал, как и перила. Да еще под ноги смотреть внимательно, чтобы ступня не ушла между просмоленными деревянными шпалами. Когда я была здесь последний раз, строительство нового моста только начинали. Что ж, прошло больше года.
Жаркий степной ветер в родном мире казался слаще, даже несмотря на то, что к аромату трав примешивался запах мазута от железной дороги. Стоило уйти с моста, по нему проехал собранный из стареньких, списанных вагончиков состав.
Арис, приотстав, молча шел за мной, оглядываясь по сторонам. Наверное, привыкший к сельской жизни, сравнивал, чем отличается она в двух мирах. Ну, кроме антенн и электричества. Хотя… Леон что-то говорил про бабушку в деревне.
Вот и наша улица – узенькая, тихая. Четвертый по счету домик от поворота.
А тут ничего, похоже, не изменилось. Папа как начал красить забор прошлой весной, так и бросил. Не до того было. Ворота и половина ограды остались буро-коричневыми. Другая половина, темно-зеленая, казалась очень опрятной, из-за сетки торчали ветви кизила и отцветшего жасмина, светились в листве красноватые вишенки.
Ой, как же хорошо дома!
Соседку, тетю Валю, звать пришлось долго, перекрикивая ее мелких шавок, с повизгиванием бьющихся о забор. Но вот на крыльце летней кухни появилась женщина в цветастом домашнем платье.
– Женечка? Здравствуй, здравствуй! Давно тебя не видела! Уезжала куда?
Вот же любопытная!
– Тетя Валя, мама у вас ключи запасные не забирала? Нет? Хорошо. Дадите? И… можно от вас в город позвонить, а то у меня телефон разрядился, не работает.
– Да, конечно, заходи, – соседка отворила калитку, посторонилась. – Если Галина Викторовна скажет, ключи я тебе, конечно, дам, но…
Дальше я не слушала. Обернулась к Арису.
– Подождешь? Я быстро.
Он кивнул и остался стоять на улице, невозмутимо сложив руки на груди. А я, уже на пороге тети Валиного дома, обернулась еще раз, на всякий случай. Вокруг все было таким родным и привычным, а Горыныч… Он словно пришел из другой жизни, и его громоздкая фигура в несовременной одежде казалась чужой на этой с детства знакомой улице. Вот-вот исчезнет, как не было.