Загадка Фишера
Шрифт:
ВИКТОР КОРЧНОЙ (СССР, Швейцария): «Всем памятны времена, когда почти каждое известие о Фишере сопровождалось комментариями о его неуемной страсти к стяжательству. Советская печать сообщала об этом с оттенком осуждения, американская – с нескрываемым восхищением перед человеком, так ловко делающим деньги».
БРЭД ДАРРАХ (США): «Фишер считает себя «суперзвездой», сильнейшим шахматистом мира, и убежден, что за свои выступления должен получать такие же деньги, как, скажем, Мохаммед Али».
ГАРОЛЬД ШОНБЕРГ (США): «После того как Фишер стал действительно лучшим шахматистом мира, ему все простили. И он изменился: Фишер теперь – сама
МАКС ЭИВЕ (Голландия): «Не нужно идеализировать Фишера. Мне кажется, он просто хочет сколотить себе состояние на черный день».
МИХАИЛ БОТВИННИК (СССР): «Плохо то, что мастер, узнав, какой непривычно большой приз его ожидает, теряет творческое настроение. Во время соревнования мастер должен служить только шахматам, а все остальное совершать автоматически, по стандарту. Вот приз и может быть любой, но обязательно стандартный… Но тогда напрашивается возражение: почему же на Фишера не оказывает влияния огромный приз? Положение Фишера и его противника лишь на первый взгляд кажется одинаковым. Американцы с малых лет приучаются к большому бизнесу…»
АЛЕКСАНДР КОТОВ (СССР): «В смеси бахвальства, саморекламы и детской наивности – весь Фишер. Одностороннее развитие привело к тому, что оценка им мира, культуры, различных сторон жизни еще чисто детская. Одно он усвоил хорошо: нужно иметь как можно больше денег! И эта чисто американская доктрина сквозит в каждом действии молодого гроссмейстера, в каждой его фразе. Что поделаешь: такое воспитание дает американский уклад жизни!»
ВАСИЛИЙ ПАНОВ (СССР): «Фишер фанатически предан шахматам и ничем больше не интересуется. Он целеустремлен, практичен, корыстолюбив, а последнее, само по себе отрицательное моральное качество, в волчьих условиях капитализма, где каждый успех расценивается на доллары, тоже является для него стимулом самосовершенствования».
АЛЕКСАНДР КОТОВ (СССР): «Нет силы бороться с Желтым Дьяволом, уже погубившим душу талантливого американского чемпиона!..»
БЕНТ ЛАРСЕН (Дания): «Финансовые требования Фишера нередко производят впечатление непомерной алчности. Но это не так. Деньги для Фишера не играют своей обычной роли. Да, во время и после матча в Рейкьявике американский гроссмейстер отклонил массу выгодных предложений. Он легко мог получить несколько миллионов долларов, но так же легко от них отказался».
ВИКТОР ХЕНКИН (СССР): «Сколько злых насмешек, грязи, даже прямых оскорблений сыпалось на его голову, когда он, по существу еще мальчик, юноша, мужественно отстаивал право шахматного профессионала на достойное вознаграждение тяжкого труда, на лучшие условия для жизни и творчества… Между тем он боролся за всех гроссмейстеров, в том числе и за своих хулителей, недаром в шахматных кругах, пусть и с некоторой долей иронии, его называли «председателем профкома».
МАРК ТАЙМАНОВ (СССР): «Когда Фишер был в зените славы, у нас много писали, что он все делает ради денег. Но, на мой взгляд, Фишер был редким бессребреником. Он не извлек и сотой доли дохода из своей гигантской популярности. Его активность, связанную с финансовыми вопросами, я воспринимаю, как деятельность профсоюзного босса, положившего массу усилий и энергии, чтобы всем шахматистам было хорошо. И с этой точки зрения его значение в истории шахмат огромно».
БЕНТ ЛАРСЕН (Дания): «Бывает, мне приходит в голову сделать что-то для улучшения условий проведения соревнований, – тогда я думаю о Фишере…»
АНАТОЛИЙ КАРПОВ (СССР): «В дофишеровскую пору лучшие профессиональные шахматисты на Западе едва сводили концы с концами. Спасибо Фишеру: благодаря его успехам, деловитости и напору шахматный бум был подпитан долларами столь щедро, что еще сегодня мы продолжаем пожинать плоды его усилий».
МИХАИЛ БОТВИННИК (СССР): «Фишер требует экстрагонораров и хороших условий для игры, он ревниво охраняет интересы гроссмейстера. В этом он часто бывает прав. У шахматных профессионалов нет своей организации, заботящейся об их труде, отдыхе. Но капризы, пренебрежение к чужим интересам Фишера не украшают».
БОРИС СПАССКИЙ (СССР, Франция): «Что касается так называемых странных поступков Фишера – они объясняются его упрямством даже в мелких делах. Не думаю, чтобы из-за этого его надо было осуждать… Фишер прежде всего один из самых выдающихся современных гроссмейстеров. И я горжусь, что являюсь его другом».
АРТУР ТУРОВЕР (США): «Кстати, некоторые капризы Фишера объясняются нежеланием играть в плохих условиях. Как всякий большой художник, он считает, что для его творчества должна быть создана необходимая обстановка. Если хоть что-то ему мешает, играть он ни за что не станет».
ГАРОЛЬД ШОНБЕРГ (США): «Фишер, несмотря на его капризы, припадки гнева, порою неразумные или вовсе фантастические требования, все же добился для шахматного мира небывалого прежде почета и признания. «Нувориш, хвастун, сама примитивность и грубиян» сделал для шахматистов и их профессии то, чего не удавалось никому из хорошо воспитанных, приличных, уравновешенных, отличных мастеров и гроссмейстеров. Он заставил публику признать, что шахматисты – подобно звездам гольфа и футбола – имеют право получать компенсацию, более соответствующую их таланту и времени».
ИСААК КЭЖДЕН (США): «Многих раздражают бесконечные капризы Фишера, однако нельзя не признать, что сопровождающее их «паблисити» благоприятно отразилось на развитии шахматного движения в нашей стране и помогло нам довести число членов нашей организации до 75 000 человек. Для нас это большой прогресс».
АНДРЕ МЮФФАН (Франция): «Фишер прежде всего шахматист. Вся атмосфера, созданная вокруг него и его дел, преследует одну цель: заставить познать шахматы. Это человек, который живет шахматами, и он своего добился: очень много говорят о шахматах с тех пор, как он стал чемпионом мира. И это он сделал не для своей персональной популярности».
ГЕОРГ КОЛТАНОВСКИЙ (США): «С Бобби трудно, но не обманывайте себя, он все-таки выдающийся шахматист и создает партии, которые публика хочет видеть. Некоторые его требования можно удовлетворить, в свою очередь предъявляя определенные требования к нему самому. Но он стоит своей цены хотя бы уже потому, что заставляет всех гроссмейстеров и мастеров потеть и тяжело работать, когда они играют с ним. Для шахматных соревнований именно такой шахматист и нужен. К тому же, учитывая, что в некоторых последних турнирах 75 процентов партий заканчивалось вничью в несколько ходов, что-то надо делать. И я верю, что такой Бобби Фишер – решение этой проблемы. Я не согласен со всем, что он делает, но верю в его стиль игры. И если шахматист не знает, что острая бескомпромиссная борьба есть основа шахмат, то он скоро будет заменен роботом, у которого не будет забот об исходе игры. А тогда забудут, сколь прекрасны шахматы».