Загадка замка Эппл-Гроув
Шрифт:
Наконец-то мы добрались до огромного, украшенного цветочными гирляндами зала, в котором уже было достаточно много народа. Основную часть публики составляли мужчины, чрезвычайно похожие на Лиора — такие же женственные, изящные, с длинными волосами.
Но были здесь несколько групп, которые выглядели в местном цветнике совершенно неестественно, видимо, это и были наши потенциальные соперники. Я увидела друзей, которые успели переодеться в походную, но чистую и аккуратную одежду, проигнорировав, судя по недовольным взглядом хозяев, предложенный им гардероб.
Морти, походка которого моментально изменилась, мягко покачивая бёдрами, прошёл к ошарашенным друзьям, а я почти дар речи потеряла, глядя на это. Верёвочки с бусинками покачивались, подчёркивая линию бёдер и тонкую талию, а грудь призывно колыхалась. Большинство мужчин в зале не могли оторвать от вышагивающего Морти глаз, и я подумала, что этот аферист в очередной раз оказался прав: я бы так никогда не смогла, это однозначно!
Внезапно толпа отхлынула к стенам, раздались маршевая музыка, и в зал, печатая шаг, вошли десять достаточно мускулистых на фоне местных мужчин воинов. Они торжественно толкали перед собой невысокую платформу, на которой было установлено нечто вроде широкого золотого кресла. На этом подобии трона восседало нечто, издали больше всего напоминающее огромную жабу, разве что не коричневую и не зелёную, а вполне себе человекообразную.
Правитель Кристоллума был не просто толст, он был невероятно жирен и омерзителен: бесформенное тело складками стекало с трона, а голова каким-то чудом высилась над тремя или даже четырьмя подбородками. Всё это великолепие было замотано в золотую мантию, а на макушке красовалась корона.
Я замерла, а потом преисполнилась к Морти такой искренней благодарности, что чуть не прослезилась: наверное, ничто кроме смертельной опасности не смогло бы меня сподвигнуть на обольщение этой туши. А Морти ничего, вон, даже слегка выступил вперёд, видимо, чтобы правитель не пропустил его и непременно обратил внимание. Его маневр не остался незамеченным, и в маленьких, заплывших жиром глазках правителя мелькнул живейший интерес.
Глашатай поочерёдно объявлял команды, которых оказалось четыре, представитель от каждой выходил, заверял правителя во всём, в чём положено в таких случаях, и получал какой-то небольшой шар. Когда подошла наша очередь, Бэйл, который обычно всегда выступал в качестве главного в нашей компании сумасшедших, не успел даже шага сделать, как вперёд выступил Мортимер.
Он плавно, с грацией лесной кошки, направился к трону правителя, позволяя рассмотреть себя со всех сторон и по достоинству оценить. Толстяк на троне даже слегка подался вперёд, вынырнув из подбородков, когда Мортимер присел перед ним в реверансе, позволяющем оценить декольте. В ответ на какие-то слова, произнесённые правителем, Морти кокетливо хихикнул и махнул ручкой, мол, какой вы, ваше величество, проказник и шалун!
Я молча стояла и понимала: Морти в очередной раз спас всех нас. Каким бы разгильдяем и аферистом он ни был, но пока он практически всегда оказывался прав. Ну, если, конечно, не считать эксперимента с пауками: этого я ему ещё долго не прощу.
Между тем правитель пригласил всех к столу, который был накрыт в соседнем зале, но Морти к нам не вернулся, так как толстяк, судя по всему, предложил нашему прохиндею почётное место рядом с собой.
– Нет, ну вы это видели? – прошептал Берт, и я не смога понять, чего в его голосе было больше: возмущения или восхищения. – Кейт, мне кажется, что ты теперь реально должна Мортимеру, смотри, от какой прелести он тебя спас!
– И не говори, - кивнула я, не отрывая взгляда от напропалую стреляющего глазками и кокетничающего Морти, - я бы просто не смогла на это смотреть, а ему ничего – нормально так, судя по всему.
– Ну так это как раз понятно – он же сам развлекается, ты же видишь, Кейт, - Нэль покосился на флиртующего с толстяком Морти, - вот понять бы ещё, как он сапфир добудет и про какой мост он говорил.
– Фу, не могу я на это смотреть спокойно, - Бэйл отвернулся, чтобы не видеть, как Морти, присев на подлокотник трона, позволяет правителю обнимать себя – меня! – за талию. И даже нашёптывает ему на ухо что-то явно фривольное, судя по масляной улыбочке, расплывающейся на толстой физиономии.
Я, поняв, что просто помру от любопытства, если не услышу, о чём они говорят, встала из-за стола под одобрительными и понимающими взглядами остальных и направилась в ту сторону, где восседал правитель, имя которого я не расслышала, потрясённая его неординарной внешностью.
– … чтобы такая красавица не отдала своё сердце достойному мужчине? – услышала я часть фразы, которую произнёс толстяк неожиданно приятным низким голосом.
– Ах, ваше величество, - томно вздыхал Морти, осторожно прикасаясь пальчиками к пухлой руке правителя, - но где же их взять? Ну посмотрите на ваших подданных: это же ужас что такое! На кого опереться слабой женщине? Нет, мужчина должен быть сильным, большим… я бы даже сказала – мощным… Вот как вы!
– Вы мне льстите, моя дорогая, - толстяк даже не собирался скрывать удовольствие, которое ему доставили слова Мортимера, - но я польщён. Наконец-то я встретил девушку, которая смогла по достоинству оценить мою силу и мой размах.
– Я навсегда сохраню в памяти нашу встречу, - с придыханием пролепетал Морти, вытирая краешком прозрачного рукава несуществующую слезинку, - и лишь эти воспоминания будут согревать меня долгими одинокими ночами!
– Зачем же так пессимистично! – мгновенно уловил намёк правитель и поближе придвинул к себе абсолютно не сопротивляющегося Мортимера. – Я, например, тоже нахожусь в поиске той единственной, которая меня поймёт и полюбит.
Я вздохнула и подумала, что эти поиски для толстяка могу стать вечными, так как представить себе ту, которая искренне полюбит вот эту гору желе, я не могла, как ни старалась.
Но Мортимер сегодня целенаправленно работал на разрушение стереотипов, потому что всплеснул руками и неверяще покачал головой:
– Нет, я отказываюсь поверить в то, что вы до сих пор не составили счастье какой-нибудь романтичной, тонко чувствующей, милой девушки… Неужели они все слепы и не видят вашу деликатную, ранимую душу?!
На словах о ранимой душе толстяк несколько подзавис, видимо, с трудом вспомнив, что она у него в принципе есть, а уж про степень трепетности вообще предпочёл промолчать. И то правда: если девушка её рассмотрела под этим толстым слоем жира, то кто он такой, чтобы её в этом разубеждать, правда?
– О Кэтрин, как же я счастлив, что судьба свела меня с вами! – воскликнул правитель, чуть ли не облизываясь, и я мысленно фыркнула: как и большинство не слишком умных мужчин, толстяк предпочитал любую льстивую ложь принимать за чистую правду.