Загадочная наследница
Шрифт:
Гаррон молча наблюдал, как Мерри снимает горшочек с огня, несет к маленькому столу и размешивает содержимое, читая одновременно свой лечебник. Она не подняла глаз.
— Доброе утро, Гаррон. Прости, я не могу остановиться, иначе зелье натворит бед. Не знаю, каких именно. Я чувствую себя такой невеждой! Что, если я сделаю ошибку и кого-то убью?
Гаррон отмахнулся, но все же счел нужным спросить:
— Что это?!
— Отвар для Миггинс от кашля.
— У меня глаза щиплет.
Мерри кивнула, все еще продолжая мешать.
— Семя аниса и росянка. Щиплет глаза из-за анисового семени. А тимьян пахнет очень резко. Я никогда раньше не готовила отвар по этому рецепту! Старалась очень тщательно отмерять дозы, но это сложно, Гаррон. Надеюсь, зелье поможет ей, а не сожжет горло!
Сердце Мерри билось медленно и гулко. Не дождавшись ответа, она наконец сказала:
— Ты вернулся полтора дня назад. И все это время говоришь со мной только о том, как много сделано в Уореме. Ты уже решил, что делать?
— Ты сказала, что мать продала тебя Джейсону Бреннану. Значит, твой отец, лорд Тимоти, умер?
Мерри кивнула:
— Примерно в то же время, когда скончался твой брат.
— Почему мать решила тебя продать, если Валкорт так богат?
— Богатство Валкорта не в деньгах, которых у нас нет, а в землях, фермах и городах. Когда я была младенцем, мать оставила меня и моего отца и взяла с собой свое приданое, все серебро, которое было в Валкорте. Для Майзерлингского аббатства требуется много серебра. Видимо, посчитала, что лучший способ получить деньги — продать меня Джейсону Бреннану. Действовала она очень быстро. Нашла человека, который согласился меня купить, прежде чем король узнает о смерти моего отца и отдаст Валкорт вместе с моей рукой одному из фаворитов. А может, она задумала все это очень давно, а тут подвернулся Бреннан.
— Ты упомянула о Майзерлингском аббатстве. Я слышал о нем.
— Моя мать — леди Елена, или, вернее, аббатиса Елена из Майзерлинга.
— Я также слышал толки о твоей матери. О том, как она сделала Майзерлинг местом, где люди могут обучаться различным наукам.
В число этих рассказов входило повествование о монахе, который пришел в Майзерлинг и сбежал под покровом ночи, а потом рассказывал всем, что набрел на аббатису, стоявшую на коленях перед странной, словно вытянутой статуей, находившейся в центре черного круга. При этом аббатиса произносила непонятные слова. Монах клялся, что в круге, в клубах черного дыма, появился сам дьявол. И хотя люди, слушая его, пугались, Гаррону это казалось кошмарной сказкой, предназначенной для того, чтобы пугать детей!
— Значит, после смерти твоего отца она времени не теряла. Совсем не теряла. Но как он умер, Мерри? Его кончина была внезапной?
Оцепенев от неожиданности, она уставилась на него.
— Хочешь сказать, она заключила сделку с Джейсоном и убила моего отца?
Гаррон пожал плечами.
— Она умна? Строит хитрые планы? Безжалостна?
— Ответ на все три вопроса — да. Но отравить отца… такое трудно осмыслить. Мой отец умер за день до прибытия в Валкорт матери в сопровождении личного войска и Джейсона Бреннана. Надеюсь, ты ошибаешься. Иначе это было бы несказанным грехом и ужасным преступлением. И поскольку в моих жилах течет ее кровь, страшно подумать, что это живет во мне, ожидая момента вырваться наружу.
— Не будь глупышкой. В тебе настолько отсутствует все дурное и скверное, что именно это делает тебя уязвимой. Послушай, убила она его или нет, тут ничего не изменишь. Надо думать о будущем. Придется отвезти тебя к королю Эдуарду. Это он должен принять решение о том, кому достанется Валкорт в качестве твоего приданого. Он единственный, кто может тебя защитить.
Она знала, о да, знала… но ведь он человек короля.
— Значит, я по-прежнему останусь пешкой, если не матери, то короля, — спокойно бросила она, помешивая остывающий отвар. — Теперь ему будет дано право продать меня. Не матери.
— Клянусь прыщами святого Флорина, к чему тебе так расстраиваться? Сама знаешь, как делаются подобные вещи. Браки — это заключение союзов между семьями и приобретение собственности. Не умри твой отец, мать не вмешалась бы, и король решил бы будущее. Твое и Валкорта. Это его обязанность, и надеюсь, ты это понимаешь. Вряд ли король согласится, чтобы хозяином столь богатого владения, как Валкорт, стал человек, который не выбран им лично. Не сомневаюсь, что король пожелает оставить тебя при дворе, под своим зорким присмотром.
— Хочешь сказать, он подвесит меня, как приманку, перед носами своих прихлебателей? Я больше не желаю ехать ко двору.
— Что значит «больше»? — насторожился он.
Мерри погрузила кончик пальца в загустевшую жидкость и лизнула. И едва не подавилась. До чего мерзкий вкус!
— Какая противная микстура! Как этим можно что-то излечить?!
— Мерри…
Она потянулась к двум открытым горшочкам, разлила зелье, закрыла горшочки плотной тканью и перевязала горлышки тесемками.
— Когда мне исполнилось пятнадцать лет, отец отослал меня ко двору королевы Элеоноры. При дворе я оставалась целых десять месяцев. И возненавидела тамошнюю жизнь. Не королеву, которая была очень ко мне добра. Придворных. И мужчин, и дам. Они улыбаются в лицо и рассказывают грязные сплетни за твоей спиной. Мерзкое место! Наконец я упросила отца отвезти меня домой.
Гаррон наблюдал, как придворные ведут свои нескончаемые игры, пока просто не перестал обращать на них внимание. Пятнадцатилетняя девочка не имела ни единого шанса устоять перед ними.
— Кто-то из мужчин пытался тебя соблазнить?
— Еще бы! Одно из их любимых занятий! — фыркнула она. — Если им придет в голову побиться об заклад, что кто-то способен обольстить козу, участники пари непременно попытаются совершить и такой подвиг!
— Надеюсь, королева защищала тебя?
— Нет. Я сама себя защищала. Отец предупредил меня. Обо всем рассказал. Объяснил, на что способны мужчины при дворе, и был прав. Он подарил мне также маленький кинжал, на случай если меня попытаются взять силой.