Загадочная пленница Карибов
Шрифт:
— Эй, Челюсть! Внизу, в трюмах, ничего, кроме жратвы, железок и какого-то дурного инструмента для музыки! Ни сундуков, ни золота — ничего! — набросились на него пираты, роем вылетевшие из трюмов.
— Гром и молния! — На Джона-Челюсть накатила волна бешенства. Ни золота! Ни драгоценных камней! Пара смехотворных сундуков из кают на корме, да и в них вряд ли найдется что стоящее! Он бросил все еще безжизненно висевшую в его клешнях белокурую куклу и пошел на своих людей. — А как с оружием?
— Ха! Склад оружия доверху пуст, Челюсть! — осклабился пират с багровым шрамом через все лицо. — Парочка старых мушкетов да заржавленных клинков. Есть, правда, с полдюжины стволов от четырехфунтовок, да все без лафетов.
— Гром и молния! — челюсть главаря начала скрежетать. И с этим набегом он опростоволосился! Его свора рано или поздно снова начнет грызню. А Смит и Эванс будут тявкать громче всех! Само собой, у него за спиной. Сколько он еще продержится?
И тут ему в голову пришла грандиозная мысль. Если уж не награбили золота, то пусть его люди хоть позабавятся! И он, Челюсть, позаботится, чтобы им было весело!
— А порох в крюйт-камере есть? — сверкая глазами, повернулся он к пирату со шрамом.
— Рыбам на смех, Челюсть! Два-три бочонка, каракатица их забери! — посыпал проклятиями урод.
— Нам хватит! — Джон-Челюсть поманил к себе его и еще парочку своих головорезов. — А теперь слушайте меня!..
После того как он выложил им свой план, те загоготали во всю глотку, сгрудились в сторонке, с треском похлопывая друг друга по спинам:
— Здорово! Челюсть — голова! Позабавимся, парни! Хо-хо-хо!
— Слушайте меня, люди! — Джон-Челюсть стоял в окружении всей своей своры на главной палубе «Тормент оф Хэлл», вытянув палец в сторону «Галанта», которого швыряло килевой качкой в трех кабельтовых от судна пиратов. — Мы приготовили сюрпризец торгашу, так сказать, в благодарность за то, что в его брюхе были несметные сокровища! — Пираты, тесня друг друга, полезли к борту. — Горстка этого сброда, который там еще требухается полудохлый, устроит для нас маленький фейерверк. Но они покамест не знают, что им выпало счастье взлететь на воздух нам на потеху!
— Как это?
— Что это значит?
— Что ты придумал, Челюсть?
— Я оставил в их крюйт-камере тлеющий фитиль, как раз такой длины, чтобы мы успели вовремя смыться. Но теперь, люди, глядите во все зенки! Каждую минуту лохань может взлететь к дьяволу.
— Хо-хо-хо!
— Эй, пусти!
— Дай и мне!
Пираты столпились у поручней.
Джон-Челюсть поднялся на капитанский мостик, откуда проклятый торгаш был виден особенно хорошо.
— Держитесь покрепче, люди! — крикнул он вниз. — А то сиганете за борт, когда шарахнет.
Едва он успел это вымолвить, как «Галант» превратился в сплошной огненный шар, а мгновением позже раздался такой оглушительный гром, что у всех, кто его слышал, едва не полопались барабанные перепонки.
Настал конец «Галанта».
Обломки взлетели в воздух и ливнем обрушились в море. Шквал оказался настолько силен, что несколько деревяшек долетело аж до «Тормент оф Хэлл».
Сердце Джона-Челюсти, если допустить, что оно у него было, билось в бешеном ритме. Чертовское наслаждение доставляло ему это адское зрелище! Джон-Челюсть напряженно вглядывался вдаль. И только когда огромное черное облако дыма рассеялось, он обнаружил, что, вопреки ожиданиям, чертов парусник все еще держался на воде. Правда, с грехом пополам. Буг уже глубоко погрузился в волны, а корма задралась в небо. Транец торчал над водой, как гузка ныряющей утки. «А ты, однако, бравый парень, маленький «Галант», — с невольным восхищением пробормотал Джон, когда первое раздражение улеглось. — Ладно, побарахтайся еще, но это тебя не спасет. Рано или поздно ты ляжешь на дно!» Вслух же он прокричал вниз своим головорезам:
— Эй, люди, как вам понравилось?
Ответом ему был общий рев одобрения.
— Челюсть — голова!
— Здорово придумано!
Гул восторженных голосов волной прокатился по толпе.
— Все, дело сделано, — подвел черту довольный предводитель. — А теперь на полных парусах обратно в Карибику! Голову даю на отсечение, что на этой дырявой посудине даже живой крысы не осталось! Пусть кормят рыб! — Его челюсть довольно хрустнула.
Однако Джон-Челюсть просчитался. Несколько пар глаз, полных ненависти или отчаяния, смотрели вслед удаляющемуся пиратскому галеону. Одна пара принадлежала Витусу. Взрывной волной, словно гигантским кулаком, его вышвырнуло в открытое море чуть не на две длины корабля. Ледяная вода мгновенно привела его в чувство. Он забарахтался, наглотался соленой воды и вынырнул на поверхность, жадно хватая воздух. В ушах гудело, тупая боль разламывала затылок, но чудесным образом он остался невредим.
Первым делом ему на глаза попался тонущий «Галант», а затем он увидел удаляющийся на надутых парусах галеон «Тормент оф Хэлл», который успел развернуться и взять курс на запад.
— Погоди, подлец, как бы тебя там ни звали, еще встретимся! И тогда помоги тебе Бог! — в отчаянии погрозил Витус кулаком вслед пирату.
Через какое-то время корабль неожиданно исчез из поля зрения. Его заслонил большой предмет, который пригнала волна. Он был деревянным с двустворчатыми сомкнутыми дверцами. Витус узнал в нем шкапчик, принадлежавший когда-то капитану Арчибальду Стауту. Это было спасением. С огромным трудом Витус вскарабкался животом на шкап. Теперь дерево держало его на волнах.
Мало-помалу силы вернулись к нему, и он смог оглядеться. Повсюду были рассеяны обломки «Галанта», однако сам отважный корабль по-прежнему торчал над водой. А слева от него, может быть, на расстоянии сотни футов, дрейфовала большая шлюпка, правда, килем вверх, а на киле восседал… петух Джек. Одному Богу известно, как он туда попал. И все же это было живое существо, единственное, которое Витусу удалось обнаружить везде и всюду. Он принялся грести руками, направляя свое плавсредство к шлюпке.
Магистр и штурман О’Могрейн также выжили.
К концу боя пираты взяли их в клещи и оттеснили на бакборт, где тот и другой ожидали последнего, смертельного удара. О’Могрейн потому, что от усталости едва мог держать в руках шпагу. Магистр потому, что незадолго до этого потерял свои бериллы.
И тут совершенно неожиданно их оставили в покое, потому что все уставились на верхнюю палубу, где предводитель наткнулся на Витуса — столкновение, которого Магистр уже не мог разглядеть. О’Могрейн, со своей стороны, был так измотан, что без сил опустился на палубу, прислонившись к поручням галереи. У штурмана потемнело в глазах. Как только он пришел в себя, маленький ученый прокряхтел: