Загадочная субмарина
Шрифт:
Генри был очень длинным и тощим, с огромными ушами и лицом бедолаги, только что откусившего яблоко и заподозрившего там червя.
Судя по выражению лица, Генри находил жизнь горькой пилюлей. К тому же у него были настолько огненно-рыжие волосы, что они выглядели на нем так же естественно, как старый парик. Генри было около сорока.
– Наимудрейшее для тебя ныне - хранить смиренное молчание!
– мрачно изрек Генри.
Док Сэвидж посмотрел на второго похитителя.
Это был человек со сломанным носом, гнилыми желтыми зубами, черными волосами, вьющимися, как пружины дивана; его кожа больше походила на кожу носорога. К галстуку была пристегнута булавка с крупной желтоватой жемчужиной, явно поддельной. Лицо имело ярко выраженный красный оттенок. Лет этому человеку могло быть около тридцати, однако точно установить это было затруднительно.
– У тебя есть имя?
– спросил его Док.
– Засохни и убери свой нос, - произнес человек.
У него был густой и грубый голос; Доку показалось, что канарейка пытается квакать.
– Я не понимаю этого, - сказал Док.
– Что ж, любопытство тебе не на пользу, - отозвался человек, захлопнул окошко, и фургон продолжал свой путь.
Док Сэвидж забрался в свою машину, несколько успокоившись. Он нащупал под приборной доской спрятанный радиопередатчик, включил его и услышал потрескивание. Это было не обычное автомобильное радио, а коротковолновый приемник и передатчик.
– Хэлло, Оранг, - сказал Док в микрофон.
Через секунду голос ответил:
– Да, Док?
Это был писклявый голос, он мог принадлежать либо ребенку, либо карлику.
– Оранг, - сказал Док Сэвидж, - со мной произошло нечто необычное. Я только что столкнулся с двумя джентльменами, и один из них упорно разговаривает как Шекспир.
– Как кто?
– Как Шекспир.
– Не понял, Док.
– Это странная история, очевидно, с очень неприятным финалом, объяснил бронзовый человек.
ГЛАВА III РЫБА И НАЖИВКА
Носящий прозвище Оранг, известный также как подполковник Эндрю Блоджетт Мэйфэр, был человеком, в которого с самого начала было заложено что-то нелепое и смехотворное; гораздо ниже и объемнее большинства мужчин, с таким обилием волос на теле, какое трудно представить на ком-либо еще, с лицом, созданным как предмет для насмешек; невежды, наверное, даже не считали его лицо человеческим, но чем-то забавным, призванным служить для их издевок.
Шпиг недавно заметил, что, если настанут тяжелые времена, Оранг не пропадет и будет работать клоуном, строящим страшные рожи.
Второй, по прозвищу Шпиг, был бригадным генералом Теодором Марлей Бруксом, юристом, всегда одетым по последней моде.
У Оранга и Шпига имелись три общие черты: они оба принадлежали к "пятерке" Дока Сэвиджа, оба обожали своих необычных домашних животных и пользoвались скандальной репутацией. Они постоянно ругались друг с другом и со всеми подряд. Это могло происходить во время еды, борьбы или любовных игр.
Казалось, ничто никогда не могло прервать их бесконечных перепалок.
Что касается Оранга, то вряд ли ему когда-нибудь пришлось бы доказывать свой клоунский талант. Он был всемирно известным химиком. Всякий раз, когда какая-нибудь крупная корпорация привлекала его в качестве эксперта, он получал гонорар, равный гонорару президента Соединенных Штатов. И в этом заключалось самое нелепое, что было в Оранге. Он совершенно не был похож на вместилище уникального ума.
Оранг лениво откинулся в кресле, водрузил ногу на инкрустированный стол в приемной штаба Дока Сэвиджа, расположенного на верхних этажах одного из ньюйоркских небоскребов, и говорил в микрофон. Он был спокоен и даже рассеян, потому что неправильно понял Дока и думал, что речь идет о какой-нибудь мелочи.
Голос Дока, однако, особо не вдохновлял:
– А теперь отвлекись, Док, - заговорил Оранг.
– Ты знаешь, Химоза, эта недоразвитая коротышка-обезьяна Шпига дразнила мою свинку Хабеас Корпус неизвестно сколько. Ее терпение лопнуло. И она вцепилась в Химозу и чуть не отгрызла ей ногу, а эта образина провисела на люстре целый день, боясь, что...
– Меня похитили, - прервал его Док.
Ноги Оранга слетели со стола:
– Что?!
Доку Сэвиджу с трудом удавалось сохранить внутреннее спокойствие, каким бы невозмутимым он ни казался.
Он был заперт в фургоне, что могло означать большие неприятности. Если бы не серьезная причина, похитители не решились бы на столь хитроумное похищение.
Бронзовый человек старался говорить тихо. В любой момент преступники могли обнаружить радиопереговоры внутри фургона. Или грузовик мог прибыть на место. Необходимо было торопиться.
– Вы со Шпигом, - сказал Док, - немедленно выезжайте на перехват.
Голос Оранга взволнованно пищал в приемнике:
– Выезжать куда? Да что там происходит?
Док в нескольких словах объяснил, что его машину загнали в фургон, который везет его в неизвестном направлении.
– Один из них странно разговаривает, - заключил бронзовый человек. Это ставит меня в тупик.
– Как он разговаривает?
– На староанглийском шестнадцатого века.
– Как-как?
– Он разговаривает как Шекспир.
– Слушай, что за ерунда?
– не понял Оранг.
– Я сам ничего не понимаю, - признался бронзовый человек.
– Он использует староанглийский шестнадцатого столетия, и у меня нет никаких объяснений этому. Это просто непонятно. Ты уже выезжаешь? У тебя есть радиопеленгатор?
– Конечно. В машине внизу.
– Я оставлю передатчик включенным, - сказал Док.
– Надеюсь, они этого не заметят. Я положу микрофон на передатчик, и будет передаваться шум. Ты выйдешь на след по радиопеленгатору.
– Потом что?
– Возможно, тебе придется решать самостоятельно.
– Еду!
– крикнул Оранг в микрофон. И, словно забыв что-то, добавил: Так сколько там Шекспиров?
– В кабине двое, но Шекспир только один, как ты его называешь. И по крайней мере, один или два человека в машине, загнавшей меня в фургон.