Загадочная женщина
Шрифт:
Он, настороженно разглядывал меня.
– Я поплыву на корабле, – проговорил он. – На большом корабле.
– Мы тоже, – напомнила ему Чантел.
– А учиться я буду на корабле?
– Ну, конечно, – вставила я. – Зачем я тогда пришла?
– Я пойду на капитанский мостик, – сказал он, – если будет кораблекрушение.
– Ради Бога, не говори о таких страшных вещах, – воскликнула Чантел и обратилась ко мне: – Теперь, когда ты познакомилась с мастером Эдвардом, пойдем, я познакомлю тебя с его мамочкой. Ей не терпится увидеть тебя.
– Правда? – спросил Эдвард.
– Конечно,
– Я не ее дорогой сыночек… сегодня. Только иногда. Его слова подтверждали сказанное Чантел о его матери.
С сыном его я познакомилась, теперь очередь за его женой.
Чантел проводила меня к ней. Она лежала на кровати, при виде ее я непонятно почему почувствовала горечь. Она лежала, откинувшись на подушку, отделанную кружевами; поверх ночной рубашки она носила шелковую с кружевами кофту. На щеках легкий румянец, в темных глазах блеск. Она тяжело и с трудом дышала.
– Это мисс Бретт, новая гувернантка Эдварда.
– Вы подруга сестры Ломан, – ее слова прозвучали больше как утверждение, чем вопрос.
Я ответила утвердительно.
– Вы совершенно не похожи на нее, – я поняла, что это не комплимент. Она взглянула на Чантел, и уголки ее губ дрогнули.
– Боюсь, что нет, – проронила я.
– Мисс Бретт гораздо серьезнее меня, – объяснила Чантел. – Из нее получится идеальная гувернантка.
– У вас был антикварный магазин, – добавила Моник.
– Можно и так сказать.
– Нельзя, – возмутилась Чантел. – Антикварное дело – не просто магазин. Лишь высококвалифицированные люди, прекрасно разбирающиеся в старинной мебели, в состоянии успешно содержать антикварный магазин.
– А у мисс Бретт дело было прибыльным?
Колкий выпад. Если я, обладая столь высокой квалификацией, добилась того, что дело мое стало прибыльным, зачем тогда я нанялась в гувернантки?
– Очень прибыльным, – заявила Чантел. – А теперь, когда вы с мисс Бретт познакомились, вам необходимо выпить чаю, потом отдохнуть. – Она обратилась ко мне: – У миссис Стреттон вчера был приступ… не опасный… но все же приступ. Я настаиваю на том, чтобы после приступов она подольше отдыхала.
Да, тут приказывала Чантел.
Молча следивший за этой сценой Эдвард сказал, что хочет посидеть с мамой и рассказать ей о корабле, на котором они поплывут. Но она отвернулась от него, а Чантел предложила:
– Пойдем, расскажешь лучше мне, пока я буду делать твоей маме хлеб с маслом.
Я вернулась обратно к себе, у меня слегка кружилась голова, и у меня возникло чувство, что все это сон, совершенно далекий от реальности.
Я выглянула из башенного окна. За парком виднелась пропасть, а на той стороне вырисовывались, словно кукольные домики в игрушечном городке, дома Лангмаута. Я и в самом деле нахожусь здесь, я, Анна Бретт, наконец, в замке, я гувернантка его сына, живу рядом с его женой.
Правильно ли я поступила, согласившись на эту работу?
Правильно? Внутреннее чутье подсказывало мне, что нет.
Я немедленно приступила к своим обязанностям. Я обнаружила, что мой ученик,
– Ты никогда не сможешь стать моряком, если не будешь знать все. Мои слова потрясли его.
Я обнаружила, что для того, чтобы соблазнить его чем-нибудь заняться, необходимо убедить его, что подобное входит в обязанности моряка. И понятно почему.
Замок, конечно же, привел меня в восторг. Как и говорила тетя Шарлотта, он представлял собой подделку, но восхитительную подделку. Архитекторы, воздвигая здание, взяли за образец нормандский стиль, и придали замку ту массивность, которая присуща этому стилю архитектуры. Закругленные переходы, толстые стены, массивные контрфорсы. Лестницы, ведущие на верх башен, были типично нормандские: в тех местах, где они встроены в стены, они сужаются, а в остальных расширяются. Карабкаясь по ним, необходимо следить за каждым своим шагом; я делала это автоматически, так как не уставала восхищаться мастерством архитекторов, придавших им истинный старинный облик. Кредитоны совершили то, что от них и ожидали – соединили старину с комфортом.
Чантел сообщила мне, что мы поплывем на «Безмятежной леди».
– Я уверена – утверждала Чантел, – что корабль оправдает свое название. Будет ужасно, если я заболею морской болезнью.
Она предполагала, что корабль повезет в Австралию станки и после короткого там пребывания пойдет на острова с другим грузом.
– Я слышала, что на борту будет двенадцать или четырнадцать пассажиров. Правда, я в этом не уверена. Ты рада?
Естественно, я была рада. Когда я впервые увидела Моник и мальчика, я засомневалась в правильности моего решения, но я знала, что если бы мне вновь пришлось решать, я поступила бы точно так же. Просто я на минуту засомневалась.
Чантел угадала мои мысли.
– Если бы ты осталась в Англии осуществлять свои скучные планы, ты бы всю оставшуюся жизнь только и делала, что сожалела. Ты сама бы тосковала и наводила тоску на окружающих. Ты бы постоянно думала о своем капитане и идеализировала бы его. Почему? Потому что ничего интересного с тобою бы не произошло. Когда переживаешь то, что произошло с тобой, то забыть о происшедшем можно лишь с помощью новых впечатлений… и однажды произойдет событие, которое полностью вычеркнет прошлое из твоей памяти. Такова жизнь.
Часто я говорила самой себе: «Что бы я делала без Чантел».
Во время второй недели моего пребывания в замке я встретилась с капитаном.
Гуляя по парку, я дошла до края обрыва и, остановившись у железной ограды, стала разглядывать обрыв, и вдруг почувствовала, что кто-то стоит рядом.
Я обернулась, это был он.
– Мисс Бретт, – произнес он и протянул руку.
Он немножко изменился. Вокруг глаз морщин стало больше, а у рта появились жесткие складки, которых прежде не было.