Загадочные края
Шрифт:
– Уходим, – бросил он. – Быстро… Э, а ты куда, девочка?
– Я же довела вас до её комнаты! – возмутилась любовница императора, разворачиваясь от двери. – Что вам ещё надо?
– А отвести нас обратно? Или ты думаешь, я стану рисковать? Давай, веди, малышка, и если мы попадёмся, мало тебе не покажется.
– И что ты в этом случае сможешь мне сделать? – Сиана презрительно дёрнула плечиком.
– Не я, а император. Как ты думаешь, во что обходится похищение девицы благородного рода? Так что в твоих интересах, чтоб никто не узнал, куда она делась.
Леди Гивалди думала недолго. Говорят, Сорглан любит свою дочь и наверняка захочет мстить, если
– Идём. Только быстро.
По пути туда ей встретился только один охранник, но его она под каким-то предлогом (уже сама не помнила, под каким) отослала с пути. Не попались им ни слуги, ни рабы, ни гвардейцы, что, впрочем, понятно, поскольку она провела Скиольда коридором для слуг, прорезающим дворец по всей длине. Они и нужны были, чтоб прислуга могла добираться до своих господ как можно быстрее. Очевидно, почему не встретились слуги – они небось смертельно устали после бала и теперь спали без задних ног в покоях господ или своих каморках. Ясно, почему не было гвардии или охраны – что им делать в коридоре для слуг. То, что не случилось рабов, удача, потому что они-то могли попасться где угодно и когда угодно, так как всегда найдётся лорд или леди, которых мучает бессонница и которым приспичило чего-нибудь съесть, выпить или выяснить. Сиана пожала плечиками и про себя рассеянно поблагодарила Богиню. Удачно.
На обратной дороге всё прошло гладко. Леди Гивалди забежала вперёд, чтоб посмотреть, чист ли путь, но охранник, отправленный ею по поручению, ещё не вернулся. Основной же пост располагался немного дальше. Они наконец добрались до бойницы, выходящей на поле у ипподрома, и Скиольд привязал свою жертву к верёвке, которую тут же аккуратно принялся вытравливать наружу. Через пару минут, поскольку он делал это быстро, торопясь, подёргивания ремня дали понять, что посылка принята. Он выглянул. Его люди, которые ждали в заснеженных зарослях у самой стены, махали руками, мол, вылезай.
Скиольд ловко протиснулся в бойницу, перебросил массивное, но всё ещё подвижное тело через край и принялся скользить вниз, придерживая верёвку затянутыми в кожаные перчатки руками. За ним скользили оставшиеся трое. Когда они достигли земли, Сиана, боясь сломать ноготь, не развязала, а перетёрла кинжальчиком узел, сбросила кусочки верёвки вниз и бросилась прочь. Дело сделано.
Скиольд перекинул гобеленовое плотное покрывало через плечо и, не сильно заботясь удобством пленницы, потащил её прочь от стены. Теперь надо было скорее оказаться на пристани и не попасться на глаза ни одному из гвардейцев или солдат, прогуливающихся по верхнему гребню – хоть и ночь на дворе, снег разгоняет тьму, и тёмные силуэты можно разглядеть. Он тащил свою ношу и думал о том, как ловко всё получилось. Спасая свою прелестную шкурку, любовница императора наверняка придумает что-нибудь убедительное для ушей повелителя, и её слова докажут ему, что дело не в каком-нибудь там похищении. Только вот горничная… Ну, быть может, и это удастся объяснить. Ведь все знают, что наследник Сорглана не имеет хода во дворец.
Скиольд выругался. Ну ничего. Когда он станет графом (а этого недолго ждать, старику уже шестьдесят и хоть он крепок, случиться может всякое), его будут принимать везде. Дадут ему прекрасную и знатную девушку в жены, и уж он наведёт в графстве порядок. Тогда братьям придётся покориться ему.
У узкой и обрывистой дороги вниз ждали лошади. Десяток Скиольда расселся по сёдлам, пленницу положили поперёк лошадиной спины, и коней погнали вниз, заботясь лишь о том, чтоб ни один не полетел с откоса и не сломал шею себе и седоку. Сам Скиольд берёг сестру. Не для того он её похищал, чтоб она тут померла.
Корабль ждал своего хозяина и его людей с уже подготовленными, только не натянутыми парусами. Может, кого и удивило бы, что боевая ладья графского наследника отбывает так рано, но только не там, где утренние часы считались самыми дорогими. В пять утра купеческая часть порта кипела, как вода в котле, и на Скиольда с сопровождением и ношей никто не посмотрел. Взойдя на палубу своего «Кашалота», он передал добычу другу, отдал все необходимые распоряжения и остался на носу, вдыхая свежий морозный воздух. Он очень любил море.
Корабль развернул паруса насколько возможно – ветер дул с берега – и понёсся вдаль, переламывая под днищем редкие льдинки, которые нагнало из речушек. Студёные брызги замерзали на парусах и телах, но бывалые моряки не обращали на это внимания, все они были детьми моря, и если не слишком добры к земле и тому, что там находили, то волнам никогда не причиняли вреда. Бьющий им в лицо ветер заставлял кипеть кровь ещё почище, чем женская красота или пиво.
Скиольд приказал держать курс на север, туда, где было его небольшое владение, купленное отцом. «Чтоб отвязаться!» – зло подумал сорокалетний мужчина и поскрёб короткую бородку.
К нему подошёл Игга, один из доверенных, не особо сильный телом, зато соображал бойко.
– У ребят кровь гуляет, – сказал он. – Мы мало стояли в городе, они не успел утолить свою жажду. Может, зайдём в одно из селений на побережье Венды?
– Ты дурак, – огрызнулся Скиольд. – Нападать на сёла так близко от столицы? Гвардия мигом добежит.
– Я слышал, что герцог Риган вместе со всеми войсками императора далеко отсюда. Не добежит. Да и некому будет бежать, ты же умеешь так. Пепелище ничего никому не скажет.
– Могут догадаться. Слушай, мы не в пустыне, отыщется тот, кто видел или слышал что-нибудь. А у императора долгая память. Я не хочу, чтоб меня гоняли, как рыбу в заводи. Тем более сейчас не стоит светиться. Мы отойдём немного дальше, завернём к Хальдвегру и там поиграем, так скажи моим ребятам. Но это погодя, а сначала доберёмся до наших земель.
– Мы остановимся там?
– Ненадолго, Игга. И, пожалуй, я отдам своим людям одно сельцо, всего три двора, но больших – они не уплатили мне осенью, и это уже не первый раз. Урок будет полезен и всем остальным.
– Думаю, их это успокоит. – И Игга косолапо отправился прочь.
Скиольд вывел «Кашалота» в открытое море и только тогда решил спуститься в свою каютку. Там он сытно позавтракал – съел большой кусок мяса, зажаренного на решётке жаровни, несколько лепёшек с салом, жирной каши, той же, которую приготовили и для его людей – и только тогда распорядился притащить пленницу.
Всё это время она провела в другой каютке, нагретой углями в жаровне достаточно, чтоб не замёрзнуть практически раздетой женщине. Кроме того, ей кинули одеяло, но рук не развязали, так что под ткань ей пришлось подползать и заворачиваться в неё, помогая себе не столько руками и ногами, сколько зубами, спасибо хоть вынули кляп. Она немного поспала, понимая, что раз такова ситуация и уж ничего не сделаешь, надо набраться новых сил и сохранить старые. Вот только связанные руки быстро затекли, и назойливая боль не дала выспаться. Ингрид старалась успокоиться, пока не станет ясно, что же её ждёт, и ей даже почти удалось. Усталой, ей было не до страха.