Загадочный поклонник
Шрифт:
– Миссионеры на Ямайке не хотели, чтобы папа меня забрал, а он все-таки взял меня.
Мэгги произнесла это безо всякой интонации, и Александра прикинула, что же стоит за этими словами.
– А твоя мама этого тоже хотела? – спросила она, стараясь не проявлять чрезмерного любопытства.
Мэгги пожала плечами:
– Не думаю, чтобы маму это интересовало. Она часто оставляла меня с миссионерами и потом долго не возвращалась. Она была с Таити и всегда стремилась туда вернуться, но в основном пребывала между Ямайкой и Мартиникой. Я была счастлива, когда за мной приехал папа. Мне не нравились миссионеры.
Сердце
Она помолчала, раздумывая. Как можно не хотеть ребенка? Такого милого и живого, как Мэгги? Собственный сын, проживший всего день, разбил ей сердце, когда умер. Мир – очень странное место.
Александра вернулась к реальности. Гувернантка миссис Ферчайлд всегда внушала ей, что нехорошо ругать кого-то, как бы тебе ни хотелось.
– Миссионеры были добры к тебе?
Мэгги посмотрела на нее глазами двенадцатилетнего человека, знающего жизнь.
– На Ямайке всегда говорили, какая я несчастная, потому что мои мама и папа – плохие люди. Но мои родители были женаты. У мамы были привилегии, и она этим очень гордилась. Но миссионеры говорили, что я должна бояться Бога и усердно работать, потому что я – дитя дьявола.
Уроки миссис Ферчайлд были позабыты.
Александра кипела от возмущения. Как можно говорить, что этот красивый ребенок – зло? И как могла мать девочки отказаться от нее, словно от ненужной вещи?
Она молча кусала губы.
– Ничего, – проговорила Мэгги, встретившись с ней взглядом. – Папа кричал на них. Он сказал, раз я – дитя дьявола, значит, он сам дьявол и пришел за ними. Они очень испугались. – Она довольно улыбнулась, став похожей на отца.
Александра представила себе чету миссионеров, привыкшую к тишине и покорности, вдруг столкнувшуюся с огромным пиратом с синими глазами и громовым голосом. Она вообразила, как они прижались к стене, когда он на них набросился, и испытала тайное удовольствие.
– А мама рассказывала тебе о папе, когда ты была маленькой?
– О да. Она говорила, что он высокий и у него желтые волосы и синие глаза. Я ей не верила. Но, увидев его, сразу поняла, что он – мой папа. У него на лице была щетина, но он тотчас же ее сбрил. Он извинился, что не приехал раньше, так как не знал обо мне. Мама была счастлива, что он за мной приехал. Но она вскоре умерла.
У Александры подступил к горлу комок. Должно быть, Грейсон показался Мэгги сказочным героем, примчавшимся, чтобы спасти ее из заточения. Интересно, каково было бы, если бы этот человек спас ее? Он ворвался бы, этот красавец в рубашке, расстегнутой до талии, перебил бы ее врагов, сорвал с нее оковы, подхватил на руки и унес прочь.
Смешно. У нее нет врагов. Если не брать в расчет Тео. Но тот был просто глупым человеком, сделавшим ее очень несчастной. Здесь нет ни темниц, ни оков, ни зловещих врагов. И никаких пиратов. Александра вздохнула.
Она закончила прическу Мэгги, и обе отправились в театр «Ковент-Гарден» в карете. Александра и понятия не имела, что встретится с опасностями, от которых не скрыться, окажется на пиратском корабле и узнает, как сильно ненавидят виконта его враги.
Глава 8
Грейсон тоже одевался для выхода.
– Почти готово, сэр, – заверил Джейкобс.
Он пытался завязать сложный узел. В конце концов, Грейсон опустил голову:
– Обязательно меня душить?
Джейкобс пожал плечами:
– Это галстук, сэр. Его нужно привести в порядок.
– Последний раз меня не покидало сходное чувство, когда Ардмор пытался меня повесить. Бесполезная тряпка...
Джейкобс – первый лейтенант, офицер на борту «Мэджести» и человек, которому Грейсон доверял больше всего, несмотря на его сравнительно молодой возраст, – не выказал ни малейшего сочувствия.
– Такова мода, сэр. Чтобы пойти в клуб, следует одеться. Разве вы не носили в юности шейные платки?
– Это было двадцать три года назад.
Джейкобс собрал оставшиеся платки и передал их Оливеру, наблюдавшему за происходящим загадочными темными глазами. Грейсон с раздражением поправил узел. Семья Джейкобса всегда следила за модой, поэтому-то ему и было поручено придать Грейсону вид джентльмена, одетого по моде. Как хорошо, что это ненадолго!
– Сен-Клер это оценит, – мрачно заметил он. Герцог Сен-Клер предложил встретиться в клубе «Уайтс» – сам он член этого клуба, а Грейсон должен им непременно стать. Осталось лишь пройти голосование. Старый виконт был членом клуба, так что, как сказал Сен-Клер, новый виконт станет им без особых осложнений. На самом же деле сегодня Сен-Клер хотел обсудить, как идут поиски короля Франции. Он сказал, что каперское свидетельство составлено задним числом, Грейсону прощается пиратское прошлое, но морское министерство выдаст свидетельство только тогда, когда Грейсон выполнит задание. В противном случае его ожидает виселица. Сен-Клер никогда не разъяснял, должен Грейсон доставить короля или указать его местонахождение. Он лишь цинично предполагал, что морское министерство решит этот вопрос.
Он согласился встретиться с Сен-Клером, хотя сведений было немного. Сеть его агентов распространилась по всем городам, связанным с Ла-Маншем, – Гринвичу, Блэкуэллу, Грейвсенду. Его ушей достигли кое-какие любопытные слухи. Например, начальник дока в Блэкуэлле примет в качестве взяток ром, табак, рабов и, что странно, булавки, а любовница лорд-канцлера беременна, но возможно, не от него. Но о короле Франции не знал никто. Грейсон не нашел пока ни одного свидетельства того, что короля перевозили по Темзе.
Однако и во Франции монарх не появился. У Сен-Клера были и свои шпионы, доносившие, что ни требований выкупа, ни ликования республики по поводу того, что обезглавлен еще один Бурбон, не было. Со слов Сен-Клера Грейсон понял, что англичане предоставляют убежище Людовику Французскому и его сторонникам в ожидании того дня, когда Наполеон будет свергнут. Но положение Наполеона было таково, что Грейсон не ожидал скорых перемен.
Странно взирать на политические битвы из-за океана. Война с Наполеоном заставила понервничать английский флот в Карибском море, не говоря уже о пролитой крови. Они были готовы обстрелять почти каждый встречный корабль, а число показательных повешений взлетело до астрономических цифр. Они с Джейкобсом дважды встречались в тавернах с английскими моряками-вербовщиками и оба раза решительно отвечали, что заняты.