Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? (сборник)
Шрифт:
– А вдруг придет миссис Смитерс? Мы ведь не сможем с ней поговорить толком, если он тут будет пьянствовать.
– Надеюсь, это ее не шокирует, – хмыкнула Мона.
9
Миссис Смитерс приехала где-то через час. Я был рад, потому что хотел поскорее избавиться от этой проблемы, и еще я был рад, что Джонни не успел напиться. Я никогда не видел его пьяным, но знал, на что он способен, и не хотел, чтобы Джонни вмешивался в мои дела. Но он был только слегка возбужден. Мона все еще потягивала первую порцию, а я не налил себе вовсе.
С того момента как миссис Смитерс вошла в комнату, пока она раздевалась и усаживалась, я внимательно следил за ее поведением и старался угадать, есть ли в ее лице нечто сигнализирующее об опасности. Но она вела себя так, словно ничего особенного не случилось, и я немного приободрился.
– Вы и есть та знаменитая миссис Смитерс? – спросил Джонни.
– А есть какая-то другая? – улыбнулась она и невинно уставилась на него.
После этой реплики я почувствовал себя еще лучше.
«Надеюсь, разговор с Джонни ее ненадолго отвлечет», – подумал я. Тем легче мне будет сказать ей то, что нужно.
– Я очень рад, что наконец познакомился с вами, миссис Смитерс, – выпалил Джонни. – Я давно мечтал написать о вас большую статью.
Ресницы миссис Смитерс затрепетали.
– Джонни – журналист, – пояснила Мона.
– Серьезно, – продолжал Джонни. – Давно уже я хочу написать о вас статью. В какой-нибудь крупный журнал, вроде «Сатердей Ивнинг Пост» или «Кольерс», или в какой-нибудь солидный журнал для любителей кино. «Королева голливудского гостеприимства». О том, как у вас развлекаются знаменитости, и вообще обо всем.
Миссис Смитерс просто сияла.
– Кажется, вы знаете обо мне довольно много, – проворковала она.
– Вы знаменитая женщина, милая миссис Смитерс, – серьезно произнес Джонни. – Вы же сознаете, что сменили Пикфорд и Фербенкса в роли хозяйки номер один в нашей прелестной голливудской деревушке?
Я попытался дать Моне знак, чтобы она остановила Джонни Он ублажал самолюбие миссис Смитерс настолько топорно, что я боялся – вдруг до нее наконец дойдет, что над ней издеваются. Но Мона упорно на меня не смотрела. Не хотела смотреть.
– Что если мы поедем пообедаем? – спросил я миссис Смитерс.
– Вы его слышите? – возмутился Джонни. – Он пытается увести нашу почетную гостью. Ну нет, вы ведь только что пришли, миссис Смитерс. Чего вы вообще связываетесь с таким сопляком? Что вас может занимать в таком незрелом и неиспорченном простаке? – Он взглянул на меня. – А ты молчи, тебя не спрашивают. Я тебе дам – пойдем пообедаем!
– Не сейчас, – сказала она мне. – Позже.
– И гораздо позже, – уточнил Джонни. – Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной, прекрасная дама?
– Разумеется. С удовольствием.
– Разумеется, с удовольствием. Так что выпьем, прежде чем я вам объясню, что случилось с Ральфом вчера вечером, почему он не остался на приеме. Во всем виноват я. Я хотел, чтобы он рассказал мне свою историю – историю своей жизни.
Джонни взял миссис Смитерс под руку, и они вместе ушли на кухню. Я повернулся к Моне.
– Ты рассказала ему о вчерашнем вечере? Зачем? Что еще ты ему наговорила?
Она взглянула на меня, и голос у нее не дрогнул.
– Рассказала ему все – все как есть.
– Но почему?
– Ты ведь хочешь от нее избавиться или нет? Хочешь, чтобы она не отозвала залог, а?
– Ну конечно, хочу.
– Тогда, пожалуйста, не валяй дурака.
Джонни и миссис Смитерс вышли из кухни.
Они смеялись и мило беседовали.
– Я как раз рассказывал Этель, – с усмешкой обернулся он к ней, – ничего, что я буду называть тебя Этель?
Она затрясла головой.
– Ну и отлично. Можешь называть меня Джонни. Я как раз объяснял Этель, как это мило с ее стороны, что она сидит с нами здесь, в этом скромном домишке, и пьет, и беседует, а ведь она могла бы вместо этого предпочесть сидеть в сотне других мест, в роскошных резиденциях, с прославленными людьми.
– Я рада любым друзьям, Джонни, – сказала миссис Смитерс и влила в себя четверть бокала виски. – Ты серьезно хочешь написать историю моей жизни?
Джонни сел рядом с ней.
– Хочу ли я? Теперь, когда я тебя узнал, Этель, я напишу ее обязательно. И не возьму за работу ни цента. Буду считать это честью для себя.
Он положил руку ей на бедро. Я заметил, как у нее чуть расширились глаза, но виду она не подала. Мона подтолкнула меня, и я кивнул, чтобы дать понять, что все видел.
– Выпьем, – сказал Джонни. – Твое здоровье.
Миссис Смитерс взглянула на нас.
– А вы не пьете!
– Я – нет, – сказал я.
Мона подняла стакан.
– Меня не ждите. Пойду пройдусь.
– Вот засранцы, – фыркнул Джонни. – Дай мне твой стакан, Этель.
Взяв его, он удалился на кухню.
Когда я сказал Эбби, что хочу купить две бутылки виски и шесть бутылок имбирного пива, у него челюсть отвисла от ужаса.
– Это для тебя? – спросил он.
– Разумеется нет, – ответил я. – У нас гости. Сам-то я не пью.
Он задумчиво взглянул на меня.
– Я тебе заплачу, – продолжал я. – И о долге я не забыл. Его я тоже отдам.
– Я тебе верю, Ральф, – сказал он, доставая спиртное из застекленной витрины, стоявшей под рукой. – Только смотри не обмани мое доверие.
– Не бойся, Эбби, – успокоил я его и отправился назад.
Возле конторы управляющего домами меня остановила миссис Амструзер и передала почту – три или четыре письма, все для Моны.
Виски я отдал Джонни, и тот скрылся с ним на кухне следом за миссис Смитерс. Когда я подал Моне письма, она взглянула на них, потом, слегка покраснев, покосилась на меня и сунула в карман.