Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
Шрифт:
Публика изнемогала от смеха. Рокки вернул стойку микрофона в прежнее положение.
– Золотой дождь для будущей невесты, дамы и господа!..
Капитан перехватил стойку и прижал микрофон к губам.
– Не слушайте его, люди, – заявил он. – Поверьте, я в состоянии сам о ней позаботиться.
– Вот бравый морячок, черт бы его побрал! – фыркнула Глория.
Золотой дождь не состоялся. О паркет не звякнула ни одна монета.
– Вот это называется скромность, – гнул свое Рокки. – Но, думаю, стоит сказать, что жених Женевьевы – капитан «Тихоокеанской королевы», старого четырехмачтового барка,
– Да поцелуй ты ее, мужик! – заорал кто-то из публики.
Капитан поцеловал Женевьеву, и, когда уводил ее с площадки, публика выла и аплодировала не переставая.
– Это уже вторая свадьба, которая состоится благодаря нашему танцевальному марафону, дамы и господа, – сообщил Рокки. – Не забывайте, пожалуйста, о большом торжественном свадебном обряде, свидетелями которого вы станете на будущей неделе. Пара номер семьдесят один, Ви Лоуэлл и Мери Хоули заключат брак прямо у вас на глазах. Музыку, пожалуйста! – бросил он оркестру.
Бэрил Жерар вынырнул из раздевалки, уже переодевшись, и направился к столу – наесться напоследок за счет организаторов.
Рокки уселся на край помоста, болтая ногами.
– Смотри не переверни мне кофе, – заметила Глория.
– Ага, ну как же. – И Рокки слегка подтолкнул стаканчик. – Как вам кормежка?
– Годится, – ответил я.
К нам подошли две дамы средних лет. Я уже видел их в ложах несколько раз.
– Вы здесь главный? – спросила одна из них Рокки.
– Ну нет, – хмыкнул тот. – Я только за него. Что вам угодно?
– Меня зовут миссис Хигби, – представилась женщина. – А это миссис Уичер. Могли бы мы поговорить с вами наедине?
– Ну… наедине здесь поговорить просто негде, – заметил Рокки. – Что вам угодно?
– Мы здесь в качестве президента и вице-президента…
– Что случилось? – спросил из-за моей спины проходивший мимо Сокс Дональд.
– Вот вам главный. – По лицу Рокки было видно, что ему полегчало.
Обе женщины уставились на Сокса.
– Меня зовут миссис Хигби, а это миссис Уичер, – повторила миссис Хигби. – Миссис Уичер – вице-президент, а я президент Лиги матерей за общественную нравственность.
– Ай-яй-яй! – шепнула Глория.
– Слушаю вас.
– Мы хотим вручить вам заявление. – Миссис Хигби сунула Соксу в руку какую-то бумагу.
– А в чем дело?
– Говоря коротко, – выпалила миссис Хигби, – наша Лига матерей за общественную нравственность осудила ваше мероприятие…
– Минутку, – прервал ее Сокс. – Пройдемте ко мне в кабинет и там все обсудим.
Миссис Хигби переглянулась с миссис Уичер и кивнула.
– Отлично, – согласилась она.
– Вы пойдете с нами, ребятки, и ты тоже, Рокки. Эй, сестра, уберите посуду. – Он улыбнулся дамам. – Видите, мы не позволяем нашим ребяткам делать ничего лишнего, чтобы не тратить даром силы. Прошу сюда…
Он повел нас с площадки за сцену, в свой кабинет. Когда мы шагали за ним, Глория сделала вид, что споткнулась и рухнула на миссис Хигби, обхватив ее за шею.
– Ох, простите, простите меня, я не хотела, – тут же извинилась Глория и уставилась
Миссис Хигби ничего не сказала, только с яростью взглянула на Глорию и поправила шляпку. Глория толкнула меня локтем и подмигнула, кивнув в сторону миссис Хигби.
– Помните, ребята, вы тут свидетели, – шепнул нам Сокс, когда мы заходили в его кабинет, кстати ужасно тесный. Я заметил, что в нем почти ничего не изменилось с того дня, когда мы с Глорией пришли записываться на марафон. Разве что на стену Сокс прикрепил фотографии обнаженных девушек. Увидев их, миссис Хигби и миссис Уичер тут же многозначительно переглянулись.
– Прошу садиться, – сказал Сокс. – Так в чем, собственно, дело?
– Лига матерей за общественную нравственность осудила ваши состязания, – заявила миссис Хигби. – Мы находим их аморальными и унизительными, они оказывают губительное влияние на публику. Мы постановили, что их необходимо прекратить.
– Прекратить?
– И немедленно. Если вы откажетесь, мы обратимся к городским властям. Это аморальное и унизительное явление…
– Вы совершенно не правы, – прервал ее Сокс. – В марафоне нет ничего унизительного. Наши ребята от него просто без ума. С начала соревнований все они прибавили в весе…
– Но в марафоне принимает участие молодая женщина, которая в ближайшее время станет матерью, – сказала миссис Хигби, – некая Руби Бэйтс. Это преступление – заставлять ее целый день ходить и бегать, когда вот-вот должен появиться ребенок. И абсолютно недопустимо выставлять ее перед публикой полураздетой. Полагаю, ей следует надевать хотя бы жакет…
– Поймите, – снова перебил Сокс, – я никогда не смотрел на это с такой точки зрения. Мне всегда казалось, Руби знает, что делает, и на ее живот никто внимания не обращал. Но я понимаю вашу позицию. Хотите, чтобы мы исключили ее из состязаний?
– Разумеется, – подтвердила миссис Хигби, и миссис Уичер кивнула.
– Ну ладно, – вздохнул Сокс, – как вам будет угодно. Со мной всегда можно договориться. В конце концов, я оплачу ее счет из роддома… Благодарю, что вы обратили на нее мое внимание. Я немедленно распоряжусь…
– Это не все, – продолжала миссис Хигби. – Вы в самом деле собираетесь на будущей неделе устроить здесь свадьбу или просто заявляете об этом, чтобы привлечь толпы безрассудных зрителей?
– Я никогда не вел нечестной игры, – сказал Сокс. – Свадьба пройдет по всем правилам. Я не могу себе позволить обманывать публику. Можете спросить любого, с кем я имел дело…
– Ваша репутации нам известна, – прервала его миссис Хигби. – Но все равно мне даже не верится, что вы в состоянии допустить нечто настолько святотатственное…
– Двое молодых людей, которые собираются пожениться, в самом деле любят друг друга, – вмешался Рокки.
– Мы не допустим подобной профанации святых понятий, – настаивала миссис Хигби. – Требуем немедленно прекратить состязание!
– А что будет со всеми нами? – спросила Глория. – Можно отправляться прямо на улицу?
– Только не пытайтесь оправдываться, мисс, – оборвала ее миссис Хигби. – Эти состязания аморальны. Они привлекают отбросы общества, один из ваших участников был беглым убийцей – тот итальянец из Чикаго…