Заговор генералов
Шрифт:
– Вам приказано передать.
– Как он там, жив? – снова как ни в чем не бывало хмыкнул Грязнов.
– Да.
– В общем, принимаем следующее решение… Мы, конечно, догадывались, что случится нечто подобное, но не были уверены, что капитан сумеет проявить столь стремительную оперативность. Этому майору я уже выдал для острастки. Если Воробьев появится, в чем я сильно сомневаюсь, я приказал задержать его, имея на это санкцию прокурора. Сообщи об этом майору. Ну… а сам давай, забирай архаровцев и дуйте на Петровку. Полагаю, скоро второго привезут.
Закончив разговор с Артюшей, Грязнов
– Генерал-майор Салимонов слушает! – ухнул бас заместителя начальника Управления кадров Министерства внутренних дел.
– Ну испугал! – засмеялся Грязнов. – День добрый, Василь Григорьич! Грязнов беспокоит. Могу?
– Можешь, – великодушно разрешил генерал-майор. – Кого на этот раз надо?
– В батальоне оперативного реагирования у Зеликина есть такой капитан Воробьев. Напарник-водитель Криворучко. Вот оба мне и нужны, Василь Григорьич. Ну и еще есть одна фамилия – Ивасютин. Сделай божескую милость, открой свои тайники.
– Ну, касаемо первого, могу и не заглядывать, и так весь на слуху. Что ни год – звездочка на погон. Видать, приглянулся кому-то из верхних.
– А что, уточнить нельзя?
– Да можно, только ведь…
– Неужто опасно, господин генерал? – при своей феноменальной памяти, знал Грязнов, Василий Григорьевич характером обладал не очень решительным. Если его не завести.
– Ты на что это намекаешь, Вячеслав Иванович?! – почти загремел голос генерала. – Думаешь, у меня при виде Шумилова поджилки трясутся? Не трясутся, успокойся. Но и лезть с дурацкими вопросами вроде: «На кой хрен вам, Николай Нефедович, тянуть за уши этого капитана?» – тоже не хочу.
«Все– таки он молодец, этот генерал, -подумал Грязнов. – Никакой тайны не раскрыл, а все сказал. Значит, концы надо искать в кабинете первого заместителя министра МВД… Высокий покровитель!»
– Ты слушаешь? – перебил его мысли генерал.
– Еще как, Василь Григорьич! Слушаю и завидую твоей памяти. Значит, говоришь, не подобраться мне к этому Воробьеву?
– Я так не сказал. Есть же и другие первые замы. Опять же вот и новый днями появился, хоть и не первый, как говорится, зато, слушок прошел, от самого верхнего, понял?
– Ты про Кашинцева, что ль?
– Ну! А говоришь, не знаешь! Хитришь, Вячеслав… Так вот, не для трепа, а для дела скажу тебе: министр, похоже, собирается сделать рокировку, понимаешь меня? То есть второго сделать первым, а первого – вниз. Надеется таким образом свои позиции укрепить. У Самого, чуешь?
– Храбрый ты мужик, Василь Григорьич! Я б прямо так, по телефону, честное слово, не рискнул бы, пожалуй…
– Брось, Вячеслав. Ты за мой аппарат не боись, ты лучше свой проверяй почаще… Ну а про второго… сейчас прикажу, принесут личное дело. Тебе-то в каком виде требуется?
– Мне нужны объективки на троих, но такие, которые умеет делать лишь один известный мне специалист.
– Это кто ж такой будет? – не без кокетства сбросил басы генерал.
– Василь Григорьич Салимонов, вот кто, устраивает?
– Всегда был ты вралем и подхалимом. Когда надо-то?
– А я могу своего человечка подослать?
– Ну пусть через полчасика выезжает. Бутылку сам
– Он и передаст! – захохотал Грязнов. – А ты – молоток, Василий!
Следующий телефонный звонок начальник МУРа выдал в Генеральную прокуратуру.
– Саня, ты оказался прав…
– В своем кабинете, господин полковник, я всегда прав, – без промедления отпарировал Турецкий. – А в чем дело?
– Смылся капитан.
– Ну что ж, пусть его теперь другие догоняют. А второй где?
– Жду.
– Так, Слава, суть тебе ясна. Если не против, начни без меня, я хочу подскочить в «ленинку». А оттуда – к тебе.
Грязнов положил трубку и нажал клавишу внутренней связи:
– Саватеева ко мне.
Но Николай появился минут через пятнадцать. Запыхавшийся.
– Чего с тобой? От собак бежал?
– Да нет, Вячеслав Иванович, только приехали, а мне дежурный: «Бегом! Шеф молнии мечет!»
– Николай, – серьезно сказал Грязнов, – я поручаю тебе весьма ответственное задание. Давай обратно в машину, вот тебе денежка, – он протянул Саватееву стотысячную купюру, – в Столешникове купи бутылку армянского коньяка, лучше «Двин», заверни в газету трубкой, вручи генерал-майору Салимонову, знаешь такого? – Увидев кивок, продолжил: – Скажешь, от Вячеслава Ивановича. В ответ получишь пакет. С ним пулей ко мне. Задача ясна?
– Так точно, товарищ полковник, – улыбнулся Саватеев.
– И запомни: максимум подобострастия. Этот «филин» – наш самый ценный агент в логове министра, соображаешь? То-то!
Турецкий отправился в главную библиотеку страны, как ее недавно еще называли, пешком, благо и идти-то минут пятнадцать – двадцать, не больше. И маленько отрешиться от бесконечных промахов и нестыковок хотелось тоже.
Очередную порцию «добра» подбросили Греков с Парфеновым. Впрочем, последний лишь подтвердил те соображения, которые возникли у Грязнова после беседы с его старым приятелем Григорием Синевым, а окончательно они утвердились во время совместного обеда. И побег Воробьева, по сути, ничего уже не менял. Он просто подтверждал теперь его виновность. Значит, если капитан останется живым, то есть его не уберут как ненужного и опасного свидетеля-исполнителя, можно объявлять его в федеральный розыск. Соблюсти формальность. Поскольку «доброжелателю» теперь Воробьев безопасен лишь в виде хладного тела.
Александр остановился, чтобы закурить, и подумал вдруг, что профессиональный цинизм – вещь вполне естественная. Надо приложить максимум усилий для того, чтобы отыскать убийцу и приговорить его в конечном счете к высшей мере. При этом все действия обставлять рогатками законности, оттягивать окончательное решение вопроса, подавая таким образом преступнику какую-то надежду. А когда тебе предлагают не тратить силы, а «уносить готовенького», душа честно сопротивляется. Хотя элементарная логика подсказывает, что это лучший вариант. Кстати, и для самого преступника. Впрочем, сегодня ни в чем нельзя быть уверенным до конца: а ну как найдется адвокат, который одному ему известной логикой добьется замены «вышки» на максимальный срок! А там, глядишь, скостят… Так чего ж ты хочешь, следователь? Чтоб они сами себе выносили приговоры и приводили их в исполнение? А ты тогда зачем?…