Заговор генералов
Шрифт:
– А с какой целью он это сделал?
– Если я скажу, вы мне ни за что не поверите, – засмеялся Коновалов.
– Ну почему же? Нас иногда тоже посещает чувство юмора, – учтиво улыбнулся Меркулов.
Турецкий смотрел на Костю и диву давался.
– Причина была самая прозаическая. У него не было денег. Точнее, имелись, но не в том количестве, которое ему требовалось для решения каких-то своих проблем. Могу сказать, что дела эти его никоим образом не были связаны с проблемами нашей безопасности. Вот поэтому мы и решили пойти навстречу его просьбе. Или предложению, как хотите.
– Простите, вы сказали: мы. Как понимать? Вы, Президент, еще кто-то, да?
– Нет, это будет не совсем верно… Уважаемые коллеги, давайте условимся, что в каждой из наших служб имеются некие профессиональные тайны. Если у нас речь идет о допросе, то можно легко перейти на формальную позицию. Если же это – частная беседа, то позвольте мне умолчать о том, на разглашение чего я не получил специального разрешения. Я ведь и так уже говорю больше, чем, возможно, следовало бы. Причем исхожу исключительно из целесообразности и желания облегчить, по возможности, миссию Александра Борисовича, которого, поверьте, – Коновалов с легким поклоном обернулся к Турецкому, – я искренне уважаю. Ну, так вот, за… определенную сумму Эрик Твейт открыл нам некоторые подробности пребывания отдельных наших студентов и аспирантов, проходивших стажировки в американских университетах и институтах – и в частности, в нью-йоркском Колумбийском университете и вашингтонском Кенан-институте. В последнем – уклон в политику, политологию. Мы, естественно, знаем господина Твейта как человека серьезного и делового. Промашки с его информацией – она, вы понимаете, была более обширной, нежели та, о которой упоминается в статье, поскольку за одного Чуланова платить такие деньги было бы явной бессмыслицей, – промашки, повторяю, мы не боялись. Однако, как мы говорим, береженого и Бог бережет. С согласия Эрика наша с ним беседа была записана от и до на видеопленку. Своеобразная гарантия. И для нас, и для него.
– И он вам поверил и не боялся, что у нас вдруг произойдет какой-нибудь очередной переворот, после чего его имя всплывет на поверхность?
– В принципе это были уже его проблемы. К тому же, мне известно, у него были нелады с начальством. Вполне возможно, что этот его шаг был продиктован в какой-то степени чувством мести, кто знает! Во всяком случае, вербовку, как утверждает Эрик, проводил именно он, и досье на целый ряд ныне здравствующих политиков и экономистов – дело его рук.
– Благодарю за откровенность, – вздохнул Меркулов. – И еще, Андрей Васильевич, позвольте последний вопрос. Я понимаю, что выгляжу в ваших глазах не лучшим образом, но нужда заставляет. Кому пришла в голову идея выставки царских реликвий в Америке?
– Скажу – не поверите. Генке Чуланову. Просто эта идея, не находя воплощения, носилась в воздухе больше года. А фирма «Сатурн», совместно с российско-американским культурным фондом, нашла возможность решить эту проблему. Лично я поддерживаю этот проект, я уже говорил вчера об этом Александру Борисовичу. Все документы имеются в «Сатурне», копии в Алмазном фонде. Можете познакомиться.
Вторая чашка чая была допита, и Коновалов вопросительно взглянул на Меркулова, как бы спрашивая: все, наконец?
Костя, видел Турецкий, о чем-то думал, словно что-то хотел сказать, но не решался. Наконец встал и протянул Коновалову руку.
– Благодарю за искренние ответы. Надеюсь, увидимся при лучших обстоятельствах.
Коновалов кивнул и, в свою очередь, протянул руку Турецкому.
– А вам, Александр Борисович, желаю счастливого пути и удачи. Поверьте моему опыту, для вас это наиболее благоприятный вариант. Имею честь, господа.
Когда дверь за генералом закрылась, Костя с сомнением покачал головой и пробурчал себе под нос:
– Скажите пожалуйста, он, оказывается, еще имеет и честь… надо же…
– А ведь в логике ему не откажешь, а, Костя? – Турецкий забрал с приставного столика свои сигареты и зажигалку. Без гостей или без особой надобности Меркулов запрещал курить в собственном кабинете даже ему.
– В том-то и беда наша… – грустно вздохнул Меркулов. – Тут младший Грязнов звонил, – сказал без всякого перехода, – и сообщил, что, по их сведениям, главной фигурой в том поселке, куда был доставлен наш милиционер, является некто Павел Антонович Чумаков, по кличке Чума, пятидесяти одного, на сегодняшний день, года от роду и по званию – вор в законе. По данным Грязнова-старшего – один из «крестных отцов» таганской группировки. По некоторым слухам, капиталы держит за границей. Что скажешь?
– Послать делегацию ответственных работников МВД и ФСБ во главе с не менее ответственным деятелем из Генпрокуратуры и попросить этого пахана расколоться, расколоться, расколоться! – Саша приподнялся на цыпочки и, пританцовывая, все повторял: – Расколоться, расколоться…
– Прекрати базар! – повысил голос Меркулов. – Я с тобой, как с человеком, а ты…
– А я – как командировочный! Слыхал, поди, что генерал заметил? А он ведь совсем не дурак, нет: для меня отъезд в Штаты – наиболее благоприятный вариант. А наш генерал далеко-о глядит!
– Я тоже думаю, что он прав, если пользы от тебя все равно никакой! – сердито бросил Костя.
– Ну вот и договорились! – Турецкий резко повернулся и пошел к двери.
Но его остановил окрик:
– Александр Борисович, я вас не отпускал! Извольте вернуться!
– Слушаю, господин заместитель генерального прокурора…
– Вот так-то. Садитесь, Турецкий. Ваша командировка начнется только завтра. А сегодня рабочий день еще не окончен… Я вот думал: сказать ему про этого Чуму или промолчать? А ты что скажешь?
– Если бы, Костя, – принял «мировую» Турецкий, – у нас была смонтирована подслушка, реакция генерала немедленно дала бы свои плоды, а так… Разве что…
– Ну-ну! – заторопил Меркулов. – Рожай же наконец!
– Не торопи, дай сообразить… Ведь Чума – это аргумент! И если они повязаны, так сказать: один – криминальными капиталами, а второй – желанием «умело управлять» ими, то… при первой же опасности второй должен ринуться выручать первого. Или – «мочить» беспощадно. Что нам выгодней? Иметь еще один обещанный генералом труп? Или допрашивать возможного посредника? Костя, никакой пахан книг не читает, они ему чужды, понимаешь? Вот, скажем, дать задание своим мокрушникам – это он может… Нет, я не могу поверить, чтоб Ивасютин…
– Я тоже, но это дела не меняет. Он был у Павла Антоновича. И я не думаю, что в том кирпичном поселке может случайно оказаться тезка Чумы. В любом случае по этому факту будет проведено служебное расследование. Ивасютина от дальнейшего участия в работе оперативно-следственной группы отстранить.
– Слушаюсь, – машинально ответил Турецкий. – Ну а дальше что ты решил?
– Дальше? – У Меркулова вдруг весело заблестели глаза. – Дальше есть у меня одно соображение. Идейка одна. Но тебе я ее поручить не могу, поскольку ты уже задействован по указанию Президента и личной просьбе, как его называют, регента Чуланова. Поэтому рисковать здоровьем такой важной фигуры, как Турецкий, извини, не имею права. Придется, видимо, просить Грязнова… Конечно, не худо бы самому, но мне никто не поверит, не тот уровень.