Заговор красавиц
Шрифт:
Он ничего не сказал. Лина нервно стиснула руки.
– Поймите, я… Меня всегда учили, что леди неприлично принимать от мужчин подарки. Ну, разве что мелочь какую-нибудь – цветы или конфеты… Я знаю, что моя матушка не одобрила бы, если бы я оставила вашу звезду себе. Она, конечно, очень красивая, но…
– Вы говорите, ваша матушка этого не одобрила бы… – Герцог внимательно взглянул на нее. – Но вас, несомненно, куда больше должно волновать мнение мужа?
– Д-да, конечно! – поспешно согласилась
– А ведь я не зря подарил вам именно эту звезду, – сказал герцог. – Хотите, объясню, почему я это сделал? Но сперва дайте мне как следует посмотреть на вас. До сих пор я боялся сделать это.
– Боялись?
– Разумеется! Неужели вы думаете, что, посмотрев на вас, я смог бы спокойно танцевать с другими дамами, болтать с ними, разыгрывать гостеприимного хозяина?
Его голос сделался ниже и глуше.
– Я считал минуты до того мгновения, когда наконец смогу пригласить вас на танец, а потом привезти сюда и сказать вам, что я люблю вас.
Лина ахнула и прижала руки к груди.
– Не надо… пожалуйста…
– Отчего же? – спросил герцог. – Ведь вы не хуже меня знаете, что мы значим друг для друга больше, нежели можно выразить словами.
Он протянул к ней руки, но Лина вскрикнула и отшатнулась.
Беседка была очень маленькая, и Лина, не сделав и двух шагов, уперлась спиной в цветочную стену.
– Я… я лучше пойду… Мне… мне не следует оставаться здесь, наедине с вами…
– Но вам хочется этого, – сказал герцог. – Признайтесь же, Лина, вам этого хочется? Вам хочется выслушать меня, не так ли?
Лина знала, что это правда, и не смогла солгать. Она больше не могла играть предназначенную ей роль!
Она знала, что герцог смотрит на нее и что, если она встретится с ним глазами, она сделает все, как он захочет.
– Пожалуйста… пожалуйста, отпустите меня! – воскликнула девушка, словно герцог удерживал ее.
– Сейчас? Не могу, – ответил герцог.
– П-почему?
– Потому что прежде я хочу, чтобы вы выслушали все, что я собираюсь вам сказать. Быть может, это поставит все на свои места.
В его тоне было нечто странное.
– Я… я не понимаю, – пролепетала Лина.
– Я так и думал, – сказал герцог. – И все же мне кажется, что в глубине души вы согласны со мной. И вы поймете меня.
Лина ничего не ответила, и герцог продолжал:
– Я не зря послал вам именно этот подарок. Он символизирует то, чем вы являетесь для меня.
– Звездой? – еле слышно прошептала Лина.
– Да, моя дорогая! – сказал герцог, и странные нотки зазвучали в его голосе. – А звезды, как вам известно, недостижимы.
Он помолчал, прежде чем продолжать.
– Вы для меня – как звезда небесная, прекрасная и совершенная в своей красоте, чарующая, манящая… Но достать звезду
Его слова каким-то болезненным эхом отдавались в сердце Лины. Она вся трепетала, но по-прежнему молчала, и герцог продолжал:
– Когда я строил эту цветочную беседку, я думал о вас. Я хотел привезти вас сюда, чтобы любить вас, чтобы убедить вас, что мы принадлежим друг другу и ничто в мире не имеет значения, кроме нашей любви.
Лина до боли стиснула пальцы. Ее тело сотрясала мелкая дрожь.
– Я был уверен, что сумею уговорить вас, – говорил герцог, – как уговаривал многих женщин, что были у меня прежде. Но я вдруг понял, что вы… вы совсем другая.
– Другая?
– Вы не такая, как те женщины, которых я любил. Они входили в мою жизнь лишь ненадолго.
Герцог небрежно махнул рукой.
– Да, моя дурная репутация вполне заслужена. Но я должен сказать в свое оправдание, что ни разу я не обладал женщиной, которая сама не хотела бы этого.
«Да какая же женщина отказалась бы от любви такого человека, как вы?»– невольно подумалось Лине.
– Сегодня я отправился купить вам подарок, чтобы выразить свою благодарность за любовь, которой, как я думал, вы одарите меня, и увидел эту звезду.
Герцог помолчал и наконец произнес низким взволнованным голосом:
– И я понял, что эта звезда подобна вам и что я не посмею осквернить столь совершенное творение.
Лина затаила дыхание.
– Да, совершенное! – продолжал герцог. – Я никогда не встречал среди женщин совершенства, подобного вам, и ни одна из них до сих пор не тронула моего сердца.
Он издал вздох, похожий на стон, и добавил:
– Я не посмею осквернить вас, не посмею сделать вас несчастной, как других женщин. Я не хотел причинять им боль, но это выходило как-то само собой. Но вам я боли не причиню. Если я увижу вас плачущей, я, наверно, покончу с собой!
Лина не верила своим ушам.
– Вы… вы говорите это мне?
– Поймите, дорогая моя, – отвечал герцог, – я люблю вас настоящей, истинной любовью, и это чувство столь могущественно, столь отлично от всего, что мне доводилось испытывать прежде, что я вижу: это воистину дар божий!
Он протянул руку и бережно взял руку Лины.
– Вот почему, звездочка моя, мы должны проститься друг с другом, и я больше никогда не увижу вас.
– О нет! – вскричала Лина. – Я… я не вынесу этого!
– Это неизбежно, – сказал герцог. – Ведь вы замужем! Я хочу, чтобы вы вернулись в Англию чистой, не запятнанной любовью человека, не способного на серьезное чувство, человека, который может лишь смутить и, быть может, погубить вас.
Голос герцога был таким печальным, таким трогательным, что у Лины на глазах выступили слезы.