Заговор против маршалов. Книга 2

Парнов Еремей Иудович

Горбачева сразило прямо наповал. Едва добрел до гостиницы. Думал только об одном: у кого попросить револьвер. Он не знал, что командующий, прежде чем позвонить военному прокурору, послал в Москву само­лет за Сошиным и Овручевским — титанами инженерно-строительной мысли.

«Прокурор подождет»,— сказал он на следующее утро и распорядился продолжить совещание. Когда объявили Горбачева, зал возбужденно загудел: все счи­тали, что он уже арестован. Господи, боже мой! Во что обошелся ему этот доклад! Говорил, как во сне, ни на что не надеялся, не верил ни в доводы разума, ни в какую-то высшую справедливость. «Затирка, вибраторы, коэф­фициент трения, металлическая трамбовка, квадраты, шестиугольники...» Кому все это надо? Жуткое слово «вредительство» каленым железом прожгло виски. Но светила дали положительный отзыв. «Получается, что вы берете наши грехи на вооружение? — нарочито гром­ко подал реплику Уборевич.— И даже готовы внести изменения в проекты будущих аэродромов? Я верно понял, товарищ Сошин?» — «Верно. Полагаю, что ру­ководство нас поддержит».— «В таком случае мне сле­дует принести извинения инженеру Горбачеву. Вместо суда его следует представить к награде...»

С тех пор Горбачев не упускал случая, чтобы проде­монстрировать командующему качество работ. Бетон­ные шестиугольники выдержали все испытания. Полоса могла принимать не только двадцатитонные, но и более тяжелые самолеты.

— Как всегда, никаких претензий,— заключил Убо­ревич.— Стыки ничуть не изменились.— Он понимал состояние инженера.

— Шестиугольник, товарищ командующий. Все углы тупые — сто двадцать градусов.

— Поедем смотреть доты.

Шофер Юняев, остервенело крутанув ручкой, завел остывший на холоду «ЗИС».

Работы по укреплению западных границ шли ши­роким фронтом. Одновременно со строительством укрепрайонов и аэродромов прокладывались новые доро­ги, но качество их оставляло желать лучшего.

Ехали по рокаде в сторону Полоцка через еловый лес. Вдоль обочин громоздились свежесрубленные деревья и горы грунта. За головной машиной следовала «эм­ка» командующего ВВС округа Локтионова. Над уку­танным в кожаный чехол радиатором курился легкий дымок. Из-за колдобин и скольжины шли на малой скорости.

— Путь не близкий,— пожаловался начальник политуправления Аронштам.— Размахали хозяй­ство.

— А то ты не знаешь почему. Мощь современной авиации такова, что нам не удастся защитить в военном отношении Минск и Смоленск,— Уборевич закончил писать и протянул листок инженеру.— Никаких зени­ток не хватит. Формирование войск должно прохо­дить глубоко в тылу. Перво-наперво бомбардировке подвергнутся железнодорожные узлы... Это вам, Геор­гий Тимофеевич,— он кивнул Горбачеву.— Центр тя­жести прошу перенести на строительство дзотов. Тут вы определенно запаздываете.

— Бетон — самое узкое место,— начал объяснять Горбачев, посмотрев краткие замечания: объемистых актов обследования командующий не признавал.— По­ка замесят, пока подвезут... Арматура ржавеет... И все тяп-ляп, лишь бы скорее отделаться. В войсках такое же положение.

— Что я могу сказать?.. Застарелые наши беды. Каждый призыв из деревни приносит в казармы трид­цать пять малограмотных на сотню. Но эти малогра­мотные, по сути дела, совершенно неграмотные. Еле-еле напишут фамилию и в час прочтут две страницы. Сплошь и рядом попадаются бойцы, которые не знают, кто такой Гитлер, кто такой Сталин, где Запад, где Вос­ток. И мы мучаемся, обучаем грамоте. Да что там крас­ноармейцы! У нас есть инженеры и техники, которые не знают дробей, потому что в средней школе не прохо­дили. Тут уж не до термодинамики. И так всюду. Отчего взрываются шахты, ломаются закупленные на валюту станки, сходят с рельсов поезда?.. Конечно, есть и вре­дительство, но главные наши враги — все-таки безгра­мотность и неумение. Между действительно инженером и инженером по должности ой какая дистанция, Геор­гий Тимофеевич... Воспитывать надо, растить людей. Ничего нового я вам не скажу.

На место прибыли под вечер. Над лесом скучно дот­левали прожилки зари. Рыхлые комья уродливо торча­ли из-под пелены снега. С разбивкой местности геоде­зисты управились в срок. Возле котлованов под огневые точки вкось и вкривь торчали вехи.

Уборевич вытащил из планшета карту и пошел пря­миком через вздыбленное поле. Поднявшись на промо­роженный отвал глины, огляделся по сторонам.

— Вон тот овраг попадает в зону обстрела? — он подозвал Горбачева.— Дот углубится метра на полтора. Амбразура окажется примерно тут... Получается мерт­вое пространство.

— Надо бы проверить.

— Проверьте.

Пришлось ползти по земле.

День рождения Нины Владимировны решили отме­тить в Гнездово, на даче — большом рубленом доме, единственным украшением которого были незатейли­вые наличники. Грубо сколоченные лавки и стол впол­не соответствовали струганым бревнам, все еще липким после олифы. От большой русской печи шел благодат­ный жар. Вкусно пахло горячими пирогами.

Почти весь паек Уборевич отдал шоферу. Как и все большие семьи, Юняевы едва сводили концы с концами.

— Сами-то с чем останемся? — попеняла домработ­ница.— Гостей же назвали. Чем угощать-то? Судаком у томате? Ох, мамочки, нету на вас управы. Хоть бы кол­баску забрали.

— Ничего, без еды не останемся. Мясо есть, картош­ки вдоволь, полкадки соленых огурцов.

— Много вы понимаете, Иероним Петрович! А гото­вить чего? Это ж день рождения! Не абы как... Готовить чего будем? Опять кислые щи да вареная свинина? Вы же командующий!

— Вот и отлично, Мария Федоровна... Ванилью-то как пахнет! Прямо слюнки текут. Кисель клюквенный будет?

— Вот те раз. Снова здорово. Праздник называется. Деликатесы-то где?

— А я их и сызмальства не едал. И так хорошо бу­дет. Вот только водки, боюсь, не хватит. Народ уж боль­но подобрался крепкий. Не то чтобы лют, но определен­но заинтересован.

— Да есть она у нас, есть. Нина Владимировна и вин­ца припасла — «Абрау-Дюрсо».

Первыми с большой коробкой шоколадного набора пришли Локтионовы. Потом оба заместителя — Апанасенко и Жильцов. Комкор Ковтюх преподнес хозяйке дома флакон «Красной Москвы» и огромный букет изысканных бледно-кремовых хризантем.

— И где вы только достаете! — Нина Владимировна счастливо порозовела.— Настоящий волшебник...

— Царице бала,— Ковтюх склонился к руке. Штабс- капитан русской армии, он в восемнадцатом стал ком­мунистом. Воевал за Царицын, Ставрополь, Тихорец­кую, Краснодар, командовал десантом против войск Улагая. Но грубоватый шик строевого офицера сохра­нил до седых волос. Он был старше Уборевича всего на пять лет.