Заговор Тюдоров
Шрифт:
Рука торговца скользнула к поясу. Прежде чем он успел схватиться за оружие, я зашагал прочь, и скоро ярмарка скрылась за рядами лачуг, жавшихся друг к другу, словно гниющие грибы. Кровь стыла от жутких звуков медвежьей травли – лая псов и предсмертного рева их жертвы; на порогах домов, мимо которых я шел, маячили оборванные женщины, порой совсем юные. Изможденные лица обильно размалеваны в жалких потугах придать привлекательности. Похотливая тень подплыла ко мне, кокетливо выставила костлявое бедро и зазывно поманила пальцем…
Здесь начиналось
Я остановился, не зная, в какую сторону повернуть. В ночи вся округа выглядела одинаково – куда ни глянь, только грязь, нищета и лишения. Нестерпимая боль, порожденная смертью Перегрина, схлестнулась с отчетливым пониманием того, какой ущерб причинят Англии планы Ренара о браке Марии с Филиппом – браке, который ввергнет королеву в открытую войну с подданными-протестантами… и внезапно меня охватило острое желание, чтобы вся эта история поскорее закончилась. Я хотел одного – завершить свою миссию и убраться как можно дальше и от королевского двора, и от Лондона.
Наконец я издалека высмотрел переулок Мертвеца и с той минуты, уже свыкшись с ночной темнотой, намеренно держался тех мест, где тени лежали особенно густо. Различив впереди «Соколиное гнездо», я отметил, что бордель выглядит совсем иначе, чем днем: ставни верхнего этажа распахнуты, в сводчатых окнах пляшут огоньки свечей, в стылом воздухе разносятся слабые звуки музыки и смеха.
Входная дверь отворилась. Из дома неверным шагом вышли двое, залитые хлынувшим изнутри светом. Видно было, что по крайней мере один из них не принадлежит к местным обитателям. Он был высок и хорошо сложен, в отороченном мехом плаще – придворный, судя по виду, и явно при деньгах. Спутник его был заметно ниже ростом и тоньше. Парочка, едва держась на ногах, свернула в проулок, где я укрылся, и мальчишка похотливо захихикал.
Я провел ладонью по кинжалу за поясом. Они подошли ближе, спотыкаясь и со смехом натыкаясь друг на друга. Затаившись на пороге дома, я явственно чуял исходящий от них запах спиртного. Внезапно паренек взвизгнул – спутник грубо толкнул его к стене и принялся лапать с пьяной настойчивостью; мальчишка лишь попискивал, притворно протестуя.
Я метнулся к ним.
Придворный застыл, ощутив приставленное к шее острие кинжала.
– Не кажется ли тебе, что он чересчур молод? – прошипел я развратнику на ухо, и мальчишка, прижатый к стене, открыл было рот, чтобы завопить во все горло.
Я ожег его грозным взглядом.
– Ты мне не нужен. Убирайся!
Повторять не пришлось. Прошмыгнув мимо своего спутника, оголец бросился наутек.
Придворный попытался оттолкнуть меня локтем. Я сильней надавил кинжалом на шею, чтобы отрезвить его.
– Трущобная крыса! – пробормотал он заплетающимся языком. – Убей меня, если хочешь, но денег у меня нет. Все, что было, досталось этому мелкому распутнику.
– Мне не нужны твои деньги, – рявкнул я. – Просто скажи пароль. Или предпочитаешь, чтобы я сдал тебя ночной страже за шашни с мальчиком?
Он сдавленно захихикал,
– Кто бы говорил! Да в «Гнезде», дуралей, только мальчиков и держат. Изюминка заведения.
– Пароль, – повторил я и еще сильнее надавил на кинжал, вынудив придворного вскрикнуть.
– «Птенец»! – выпалил он.
Я ослабил хватку, и вдруг он резко крутнулся ко мне, оказавшись на деле не таким пьяным, как я предполагал. Мне ничего не оставалось, как изо всей силы ударить его рукоятью кинжала в висок.
Придворный рухнул как подкошенный.
Ухватившись за рукава, я отволок его на порог дома, где сам только что прятался, и рывком выдернул из-под него плащ. Дорогой, из темно-зеленого дамаста с шерстяной подкладкой и оторочкой из рысьего меха. Я набросил его поверх собственного плаща. Оставалось надеяться, что ублюдок не замерзнет до смерти.
Натянув меховой капюшон чужого плаща, почти целиком закрывший мое лицо, я сунул кинжал за голенище сапога и уверенно направился к двери борделя.
Тучи в небе рассеялись, и ледяная луна заливала дом бесцветным сиянием. Я постучал в дверь и ждал, шепотом отсчитывая секунды.
В двери приоткрылось узкое окошко.
– Пошлина! – бросил грубый голос.
– Птенец, – отозвался я.
Натужно заскрежетали засовы, и только потом дверь открылась. В лицо пахнуло дровяным дымом и теплом; прислушиваясь к отчетливому звяканью кружек и смеху, я обнаружил, что стою в узком замкнутом проходе, который озаряют закрепленные на стенах светильники. В конце этого недлинного коридора была другая дверь; именно из-за нее и доносились звуки веселья.
Входная дверь с грохотом захлопнулась у меня за спиной. Чужая рука бесцеремонно сдернула с моей головы капюшон. Тот же голос отрывисто буркнул:
– Извольте отдать оружие. И плащ.
Он не признал отобранный у придворного плащ. Тем не менее этот человек представлял собой нешуточную проблему – великан с приплюснутой физиономией бойцового мастифа и ручищами размером с окорока. Кроме того, за его широким, в железных заклепках поясом торчал пистолет с колесцовым замком; несмотря на дурные предчувствия, я был впечатлен. Не каждый день увидишь оружие такого калибра.
Человек свирепо уставился на меня. Я медленно расстегнул пояс со шпагой в ножнах и завернул его в оба свои плаща.
– Смотри, чтобы с ней ничего не случилось, – сказал я.
Отдавать укрытый за голенищем клинок у меня и в мыслях не было. Охранник смерил меня взглядом с ног до головы и цепко сжал мою толедскую шпагу.
– Пошлина, – снова бросил он.
Я нахмурился и полез было в кошелек за деньгами.
– Пошлина! – проревел великан.
Силы небесные, неужели у них два пароля? Я жеманно потупил глаза и проговорил: