Заговор в Империи
Шрифт:
Именно из-за этого мне и пришлось присутствовать на ужине, хотя, признаться честно, меня посетила мысль проигнорировать важный прием пищи и отправиться лежать на какой-нибудь, пусть даже и не особо мягкой поверхности. А все из-за повторения взрыва зелья для восстановления сил под четким контролем магов. К слову, эксперимент ввел их в состояние близкое к эйфории, а потому нам даже было дозволено повторить другой заговор из гримуара. А потом еще один и еще один…
К ужину мы испробовали десять зелий разной степени сложности, которые показались магам наиболее безобидными,
Ладно-ладно, предположить можно было, но ведь испробовать — интереснее!
Так что, ничего удивительного, что за ужином все устало клевали носом. Разумеется, кроме меня, счастливой обладательницы тонизирующего зелья в числе привезенных пузырьков, и Ланфорда, похоже, тоже балующегося ведьмовскими заготовками.
Откуда взял, интересно?
Хотя, чего это я. Если уж он смог достать гримуар ведьмы, то что ему стоит пару тройку зелий одолжить?
— Вечер добрый, — поздоровалась я, войдя в просторную столовую и заняв место напротив Игната. Напарник попытался ответить мне, но смог только зевнуть, поэтому, кивнув, подлил себе кофе, несмотря на решение не баловаться международным, любимым напитком в поздний час.
Столовая, должна признать, вполне могла бы стать моим любимым местом в этом доме. И дело было вовсе не в дорогой отделке, наблюдающейся здесь в каждом, даже хозяйственном, помещении, а в широком, дубовом столе с резными ножками, камине, с уютно потрескивающими дровами, и витыми люстрами, освещающих пространство десятками свеч, воск с которых чудесным образом не капал нам на головы.
— Вы выглядите удивительно бодрой, Владиславушка. — произнес профессор, сняв с себя покореженные вследствие активных экспериментов очки и протерев их салфеткой. — Это некая особенность ведьмовского организма?
— Это некая особенность моего запаса зелий. — хмыкнула в ответ я, щелкнув пальцем. Кофейник, удерживаемый магией, подлетел и сам налил кофе в мою чашку. Люблю хороший сервис. — Вам стоит попробовать, господа.
Профессор задумчиво кивнул, достав блокнот и что-то в нем отметив. Джозеф же, нарезающий в этом время стейк, побледнел. Видимо, вспомнил недавний взрыв и представил, что может быть с ним, если он отведает этого зелья.
Ланфорд, отложив в сторону бумагу с вензелем, которую он читал, посмотрел на нас с Игнатом.
— Могу я поинтересоваться, господа, какие ваши дальнейшие действия? — вопросил он, добавив в свою чашку молока.
Мы с Игнатом переглянулись и, пожав плечами, одновременно ответили:
— Я планировал ознакомиться с результатами исследования, произведенного нашими учеными. — пожал плечами Игнат.
— Сходить еще раз в лес, поискать прудик.
Ланфорд вскинул брови и выразительно посмотрел на нас,
— Ты не пойдешь в лес одна. — хмуро произнес Игнат, откинувшись на спинку стула и скрестив перед собой руки.
— С чего ты так решил? — вопросила я, заинтересованно проследив, как молочник подлетел и наполнил чашку.
— С того, что Мирослава уже пострадала, а в «Реальном волшебстве» ведьм не так много, чтобы разбрасываться вами на право и лево. — ехидно протянул Игнат, скопировав мое выражение лица, когда я пытаюсь язвить.
Противный какой.
— Ты все равно собирался в лабораторию, — праведно возмутилась я. — а пока ты добьешься от наших ученых, вечно страдающих синдр'oмом дефицита вним'aния и гиперактивности, расшифровки результатов исследования, пройдет уже неделя. Мне разумнее за это время изучить озеро или прудик, смотря, что у них там.
— Разумнее, — кивнул Игнат как-то неубедительно.
Ненадолго он даже сделал вид, что задумался. Но я-то знала этот прием, потому не расслабилась. И правильно, ведь сразу после этого Игнат на порядок жестче произнес:
— Но и ты пойми, что после этой прогулки можешь стать невменяемой. Если себя не жалко, то хоть меня пожалей. Ты понимаешь, как на моей репутации отразиться еще одна спятившая ведьма? Мне не улыбается ставить на тебя печать.
— Игнат, да ничего не случится. — покачала я головой и пожала плечами.
Почему-то я была крайне в этом убеждена. Все же опыт работы в дипломатии вселил некую уверенность в собственные силы. Ведь если ты не уверена в себе, то как окружающие могут быть в тебе уверены? Во-от.
— В конце-то концов, — продолжила я, закончив намазывать на тост что-то, напоминающее по консистенции и запаху твороженный сыр. Игнат в это время буровил меня взглядом. — мне нужно будет вытащить на берег водяного, а ты сам знаешь — он при тебе не покажется. Тебе же мой водяной сказал, аура у тебя стремн… не вызывающая доверия.
— Не напоминай мне о этой кильке недовысушенной, — отозвался напарник, прищурившись. — все равно он у меня под программу попадет. Будем на нем опыты ставить.
О том, как Игнат чуть не утонул в пруду, когда пошел знакомиться с моим водяным, можно слагать легенды. Впрочем, с тех пор они неплохо ладят. Даром, что предпочитают друг друга избегать.
— Руки прочь! — воскликнула я, угрожающе ткнув в сторону напарника тонким ножом. — Он — моя килька. Хочешь себе подопытного найти, иди в ближайший пруд у винзавода, — там водяные вечно поддатые — глядишь, и согласятся.
— Господа профессионалы, — подал голос профессор, с интересом следящий за нашим спором. Мужчина кинул быстрый взгляд на Джозефа, продолжающего как ни в чем не бывало ужинатьь. — могу я предложить вам свою помощь?
— Я весь внимание, — хмыкнул Игнат, подчеркнуто развернувшись в сторону Панфила.
Я, фыркнув, тоже взглянула на мужчину.
Профессор, зардевшийся от всеобщего пристального внимания, оправил жилетку и произнес:
— Как вы смотрите на то, чтобы привлечь меня к вашему расследованию?