Захват Неаполя. Берёзы
Шрифт:
Рыцари заулыбались, приняв слова де Леви на веру, а жена и детишки приблизились к нему и обняли своего мужа и отца.
– Что-то я устал, дорогая… – Ги нежно поцеловал Изабель. – Устал…
– Скорее всего, милый, ты просто соскучился по своей проклятущей войне… – всплакнула она, вытерев слезинку. – Мне еще матушка рассказывала о том, как батюшка, вот так же, не мог себе места найти, когда возвращался из очередного военного похода… – Она обняла его голову, прижимая к своей груди. – Если тебе так тяжело здесь, можешь отправиться в Испанию. Там, как раз, король Кастилии снова затевает поход против мавров…
– Нет, милая, спасибо. – Ги поцеловал ее мокрые от слез щеки. – Отвоевался я… – он тяжело вздохнул. – По горло я сыт всеми этими кровавыми забавами, пора и о детях подумать…
– Господи, неужели?! – Обрадовалась она, смотря ему в глаза своим неотрывным взглядом своих больших и пронзительных глаз. – Давай, тогда, съездим в Париж? Мы давненько не выбирались в люди…
– Пожалуй, Изабель, ты права… – улыбнулся он. – Давай-ка, подумаем об этом после завтрашней охоты.
– Ладно, дорогой. Там под Орлеаном очень целебные воды, может быть, Господь смилостивится и даст тебе исцеление от всех горестей, что скопились на твоей душе и мешают всем нам нормально жить… – Изабель и сама не верила в собственные слова, видя, как мучается ее супруг.
– Договорились… – он встал и обратился к собравшимся за столом рыцарям. – Мессиры! Приглашаю всех вас на завтрашнюю большую охоту на кабанов! Пора, наконец, показать этим тварям господним, кто истинный хозяин в здешних краях!
– Виват! Виват мессиру де Леви!.. – Дружно крикнули собравшиеся воины, предвкушая отличную охоту и не менее роскошный стол для победителей…
Ги выдавил на своем лице некое подобие дежурной улыбки, рассеянно посмотрел по сторонам, в окно, за которым на землю надвигался хмурый весенний вечер, прислушался к завыванию ветра в ставнях и зубцах башен, после чего встал и молча пошел к себе в комнату. Рыцари, оруженосцы и семья недоуменно посмотрели ему вслед, встали и, поклонившись, проводили хозяина.
Изабель виновато развела руками, окинула взглядом всех присутствующих и произнесла:
– Мессиры, если пожелаете, то можете продолжать без нас. Что-то мой супруг совсем захандрил. – Рыцари нестройными голосами попрощались с хозяйкой, некоторые из них, кому надо было заступать в ночную смену караула замка, попрощались и покинули зал, в котором стало как-то хмуро, тихо и грустно.
Изабель передала детей нянькам, а сама пошла вверх по винтовой лестнице, освещая себе путь мерцающим светом смолистого факела. Ее сильно беспокоило состояние Ги, которое наводило хандру на всех и создавало нервозность, излишнюю, как она разумно полагала. Поднявшись на верхний этаж донжона, она подошла к дверям спальни и увидела яркий свет, пробивавшийся из-за неплотно прикрытых дверей. Она распахнула их и вошла в комнату, где уже находился ее муж.
Ги де Леви лежал на кровати, он широко раскинул руки и закрыл глаза. Его глубокое и частое дыхание выдавало какое-то томление души, полной страхов и сомнений.
Она подошла к нему и, сев рядом на постель, положила руку на лоб рыцаря. Ги молча открыл глаза и тяжело вздохнул. Изабель постаралась улыбнуться, но улыбка с большим усилием появилась на ее красивом лице.
– Дорогой, что тебя беспокоит?.. – она легла рядом с ним, положив голову на его грудь. – Тебе скучно и невыносимо без дела сидеть в замке?..
Ги сделал на лице гримасу неопределенности, снова вздохнул и произнес:
– Прости меня, ибо грешен я…
Изабель приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза – они были полны детской неуверенности, в них проскальзывал испуг и тоска.
– Господи, о чем ты говоришь?!..
Ги обнял ее и, прижимая к своей груди, ответил:
– Там, в Италии, я согрешил, изменив тебе с девушкой. – Он замолчал и посмотрел на нее. Изабель была подавлена, но смогла найти в себе силы и ни единым мускулом на лице не показать, что ей неприятно слышать подобное от своего мужа. Рыцарь покачал головой и произнес. – Сам не понимаю, как это получилось. Словно бес попутал, словно голову напрочь отшибло, как от удара шестопером! Словно затмение какое-то! Прости.
– Бог простит… – грустно ответила она, стараясь скрыть от него слезы, накатившие на глаза. – Конечно, ты же был далеко от меня…
Он покачал головой:
– Нет! Ты не поверишь, но я не смотрел ни на одну из женщин! Я видел только тебя… – он виновато посмотрел ей в глаза. – Она словно околдовала меня. Теперь я понял это…
– Слава Богу, что ты понял это… – сдерживая эмоции, клокотавшие в ее груди, ответила Изабель. – Некоторые, к примеру, совсем не вспоминают о том, что у них есть жены и дети. Берут, да и бросают их, словно надоевшие игрушки, увлекаясь молодой юбкой!..
– Я не увлекался… – покраснев, ответил Ги.
– Пусть не увлекался, но ведь взял, да и изменил мне… – Изабель тяжело вздохнула и прижала его голову к своей груди. – Спасибо, что хоть вернулся домой… – Она с улыбкой посмотрела на него. – Значит, все-таки у тебя что-то осталось в сердце…
Ги почесал затылок и ответил:
– Теперь, ты не поверишь, эта сука мстит мне… – он перехватил ее недоверчивый и скептический взгляд. – Это она отравила наших людей, тех троих, каждого по очереди…
– Не мели чушь! – Изабель засмеялась. – Теперь, чтобы оправдаться, ты начинаешь выдумывать невесть что, лишь бы…
– Нет-нет! – Ги серьёзно посмотрел ей в глаза. – Это по ее приказу сделали. Она ведь уже подсылала наемников ко мне… – рыцарь поцеловал ее в губы – Изабель обиженно отвернулась от него. Де Леви дотронулся до ее плеча и сказал. – Не веришь мне – спроси у итальянца-лекаря, которого я притащил из Италии. Он был среди тех, кого она наняла для моего убийства…
Это было уже серьезно. Изабель повернулась и прочитала в его глазах искренность, смешанную с глубоким отчаянием и стыдом за совершенное им предательство.
– Так прикажи прочесать всю округу и схватить всех подозрительных… – ответила она. Женщина села на постель и, поправляя свои одежды, добавила. – Как-никак, в наших краях до сих пор бродит много катарского отребья и местных сеньоров, потерявших свои лены, – она грустно улыбнулась, – в том числе и по твоей вине. Хотя, – она развела руками, – здесь куда больше виноват твой великий дед-маршал и отец, изгонявшие еретиков и выжигавших сопротивление на корню…
– О чем ты говоришь, милая! – Опешил де Леви. – Здесь столько паломников, едущих в Сен-Жак-де-Компостель, что придется хватать каждого третьего!..