Захват
Шрифт:
Видимо следили за ним, сволочи, – подумал русак: – в гавани, скорее всего, вечером, когда провожал девку от причалов домой. Тропками ушли, на Дубок, верхом крепостной стороны… Посветлу спровадил, отец.
«Нате вам накинули службишку! – явилось на ум некоторый час погодя: – Цель жизни – получать удовольствия? Раз так, потрудись. Лучше бы, что видим в купечестве, среди горожан: вкладывать в работу грядущего, во имя утех в будущем поменьше трудов; или, по-иному сказать: больше раздобыл – хорошо, меньше утрудился – отлично.
Станется, добудем свое, мызу-ту Большую Карвилу!.. за год; на Великой Руси. Якобы – изменщик, – не то; пред… Предприниматель, ну да. Юкко Невалайнен – в пример… Так ли? Не совсем. Да и пусть. Главное: имети в дому риксдалеры, чем больше, тем лучше.
…Лучшие места у свеян, неоткуда браться деньгам. На руку подряд,
Бодатому козлу да имети, к норову такому покрепше виденных у Карла в приемной, чтоб ей провалиться, рога!.. Коли отказался бы ехать на Великую Русь денежки – чужие; тю-тю. Выгодный, считаем подряд…»
Чается добудем успех, – произвелось на уме с выходом за площадь; ну да; выбьемея из подлых низов. Истинно сказал резидент: бейся – и получишь своё… Или не получишь. В любом случае – иди до конца. Твой час пробил! Как тут не использовать случай в знании своей правоты? Прав можный пересиливать слабь… Можется! Раз так, победим. Было бы за что воевать. Видели, – припомнил мужик, в кухне воеводы Ензера, сыщика с чем кашу едят.
Случай, или можно сказать, также: корабельник помог правиться на лучший удел; так бы не сподобился чести побывать в резиденс. Издавна хотелось нажиться – и, таки повезло. В некоторой степени; ну.
…Хоть двойственна, по сути вещей. Можно говорить: слабина, можно – сила. Свойство человека стремиться к лучшему, побольше иметь даже у богатых в крови, тем более все больше и больше хочет маломожный, толмач. Тешиться прибавкою жалованья в будущем – вздор, лучшее – усадьба под городом, Большая Карвила. Совестно? Да как поглядеть. Истинное проще простого: вилла, на хорошей земле – кригово поместье… и лес, к северу, и Красный Кабак все-таки значительно лучше жалкой половины домка с видом на соседский забор. Как-то не совсем по-людски выглядит – владение малым. Фликка, говорила однажды – склонна окрутиться, по-свейски (люторскую веру блюдет), фадеру, без денег – не нужен. Будут! Неужели не так?
«…Се аз магистера Нейштада толмач брянский переходец Матвей сын Дунаев, – промелькнуло в мозгу то, что написал в резиденс, – будучи во здравом рассудке, волею своею одолживаю ся возвернути есмы взятые на ратуше в долг тысячу и сорок риксдалеров, к чему приложил собинную руку…»
«Поз-зор!.. Беженцы помянуты, Русь…»
«Всё… будто бы» – вещал губернатор, шествуя от замка с девицами к рогатой стене и, проговорив несущественное что-то, для Ларки благодушно изрек: «Только-то; всего лишь. Эх вы. Мелочь. Долговая расписка»; «Вексель» – говорнул секретарь. – «Более понятно по-вашему, – носач: – каббала. Привязь, поводок. Пустяки. Сразу же за тем, как вернетесь, выполнив задачу – сожжем. Это не должно беспокоить». – «Да уж» – подпевала, нотарь. – «Насилие? Да нет, господин: вас не принуждали расписываться, мы в стороне. Вижу наконец-то решились» – проворчал резидент и, во одночасье умолк.
В дверь сунулся приведший в комору околоточный пристав, тот, что залепил, на торгу (чешется еще!) кулаком; «Выдь» – проговорил в тишине, встав из-за стола секретарь.
«Конь есть, как будто бы» – глаголовал Мёрнер, «добрый, по словам знатоков, да и неплохой пистолет. Верните переводчику, Ларс. Где вам удалось раздобыть? В крепости, похоже на то?»
«Выменил» – звучало в ответ; что отдал и кому за оружие, с придачей коня, к счастью не пришлось говорить.
Странно получилось!.. Эге ж: противоречивая суть прямо-таки лезет в глаза; именно: свеянский лазутчик, мало не предатель отечества, с другой стороны: труженик, – подумал, вздохнув. Совесть несовместна с богачеством? Да как понимай. Двойственно! И прав, и не прав. Стоит ли вдаваться в раздумья что это, для бедного – честь. Двойственное – то, что воюет, как бы, вообще говоря. Выгода и совесть – в борьбе. Вягдшее, по-нашему: прибыль. Сходно рассуждает богач Сувантский, допустим… Да все.
Глупо – не использовать случай, раз такая удобь сунуться в среду богачей. Вот-т, оно, – явилось на ум, – жданное – игральная кость! Выпадет шестерка, не выпадет – иной разговор, главное: по-крупному в зернь, выразимся так, поиграть. Что – добропорядочность? звук. Благочиние – бесстыдная ложь. Чем тебе, оно ни костарь? Карловы палаты, считай, в некотором роде кабак… Нечто наподобие; ну.
Проведенное у Мёрнера время показалось на миг большей половиною жизни, – думалось какой-то часец в лужах на краю городка. Что принесет вторая половина: успех? разочарование? смерть? Как бы то ни вышло: вперед!
В пажитях церковной усадьбы, видел переводчик – изба, ветхая, никто не живет, годы с довоенных времен; селятся у самого штада, в жилах корабельной слободки.
– «Пасторов сенник… подойдет. Бывшая лачуга Софрона… тоже укатил, за рубеж… Там», – произвелось на уме. Завтра, но и может сегодня – в хижину ее, на сенцо! Худо ли? Кругом чистота, сухонько, народ за черту скошенных, по счастью лужков, занятый своим не ходок.
Силою возьмем, по-людски, – думалось как взвидел избу. Тысячи когда еще будут, – а, случись на путях в лучшее соперник? Отдать? мызу?! Ишь чего захотел. Шиш ему, собаке. Своё! С фадером на днях столковались (тысяча – прибудет), – а вдруг кто-то загорится желанием затеять торги? Сувантский, допустим – богач, девушник завзятый, вдовец. Далеры лопатой гребет. Станется ли свадьба – вопрос. Выкусит однако; «Ышш ты!» – буркнул на каком-то шагу. – Самая доба подкрепить устное, глаголы вещественным; ужели – не зять? В будущем; ну да, по весне. Чаятельно, будет по-нашему. Добьемся, в трудах. Ну-ка мы попробуем сделать фадеру невесты внучка. Обрадуется, будем считать.
Одаль – в позаречье, за Охтою Большая Карвила, временно чужая; пока, – думалось в проулке, у дома, в хуторе главенствует Крит; там же золотая деньга; смотрится, на женской груди! Славный подарунок! И что ж, что небескорыстно вручён… Ближе, на другой стороне Охты, на мысу – пасторат, устье полноводной Карвилы, суднышко, – увидел мужик.
«Начали – по крупному счету. Понеслось, наконец! Да и хорошо, что не знаеши чего впереди. Боязно – и, с тем наряду кажется возможным успех. Будущее непредсказуемо, глаголет молва. Предвидети худое в грядущем значит обрекать имоверный (не неимоверный, по счастью, – верится!) успех на провал. Единственно, что можно предвидети: невзлазный забор где-то на пути к своему. Важно ли в конце-то концов; где-нибудь найдется пролаз. Или же, на выбор, что также правильно: пускайся вокруг… Як же по-иному? Эге ж: проламывать забор головою или чем-то еще как-то не совсем по-людски. Двойственное – ход наобум!.. Яко бы: соузник. Предаст? Будущее непредсказуемо. Идти наугад все-таки получше предведенья. Хоть что-то, да есть; вера и надежда имеются. Предведенье – вздор. Нетути его и не будет. Коли вероятно – дерзай. В сторону ее, прозорливость!.. Да и не опасно… не так… не очень, – промелькнуло в мозгу. – Как-нибудь; на то и борьба: и прибыльно, и шишек набьют».
Жил в саваках [31] среди богачей Выборга имевший корабль гость, мехопромышленник Фрол, проименованием Птах, единоутробный братеник Сокола и Кречета – Парки, бывший красногорец. Ходил, летнею порой на Стекольно – в свейскую столицу, на Готланд, в Ригу и однажды к Неве; сани снарядив побывал, также на Великой Руси, правился по льду, напрямик в села новгородских бояр или же куда-то еще. Рухляди какие-то мягкие – пушнину возил.
Всякое бывало: ино езды по морям задавались, иножды, говаривал люд, саваки да знавшие Фрола свеины торговля не шла. (Непротиворечий, коль можно выразится так, на миру – согласия без тьмы оговорок, существенных порою ни встарь, ни в наши времена не бывало; надо ли дивиться тому, что граждане вещали кто как). Грабили, возможно купца [32] . В случаях, коли упускал выгоду не очень расстраивался – дескать доправим пенязи, подумывал вскользь как-нибудь потом на своих.
31
Племя, совокупно с другими (летописные сумь и соответственно, в русском написании: емь, и в некоторой мере со шведами) образовавшее, в дальнейшем ядро финского народа.
32
Одно из хроникальных свидетельств о грабежах у побережья Финляндии (самоназвание: Суоми), в начале XVI века помещено в сборнике опубликованных документов – депеша главы администрации Выборга и Савонлинны королю (Копенгаген, 1857 г.).