Закаленные страстью
Шрифт:
– А тело?
– Я о нем позабочусь.
– Попробуй найти его ключ — он нам нужен, чтобы воспользоваться устройством. — Гаррет сделал паузу. — Он нужен мне.
– Желаю удачи, - пробормотал Бирнс, копошась в одежде Хага.
***
Вновь сросшиеся мускулы на бедре Гаррета порвались, когда он наполовину побежал, наполовину поковылял в сторону лестницы, ведущей к залу. Во всех углах выставочного экспоната скопилось множество голубокровных, которые напоминали стервятников, слетевшихся на звон стальных клинков.
Он едва мог
По толпе прокатился вздох. Гаррет протолкнулся через это сборище и увидел Перри, такую неистовую и дерзкую. Она сражалась не только за свою жизнь, но и за свое «я». Ей было некуда идти: она балансировала на самом краю лестницы и, судя по быстрому взгляду через плечо, об этом знала. Холод сковал Гаррета жесткими тисками. Он практически не почувствовал, как рвутся мышцы, когда начал бежать.
Герцог немного отступил, обеспечивая себе пространство для последнего удара.
– Прощай, моя милая Октавия.
Сунув руку под пальто, Гаррет сжал пистолет. Он был слишком далеко. Чертова штуковина обеспечивала точность попадания лишь в пределах сорока шагов, но ему нужно было сделать хоть что-то.
Герцог замахнулся.
Прокладывая путь через высокопоставленных иностранных лиц и похожих друг на друга принцесс, Гаррет взвел курок.
Клинок начал опускаться.
– Нет! — Рид поднял пистолет.
Перри бросилась вперед, всадила свою шпагу глубоко в грудь Монкрифа и судорожно дернулась от ответного удара - из спины Перри выглянул наконечник его рапиры, пронзившей ее тело, словно мешок с песком.
– Нет! — закричал Гаррет.
Он несся вверх по бесчисленным ступенькам; бедро жгло огнем, нога грозила подвернуться. Перри обмякла; на голубом шелке ее платья выступило черное пятно. Оно становилось все больше, а Перри начала заваливаться назад…
Гаррет поймал ее и, аккуратно обняв, попытался опустить на пол. Кровь была повсюду: на его руках, на декольте ее платья, везде, куда только падал взгляд… Вспышка голода почти ослепила Гаррета, но когда он посмотрел в потрясенные глаза любимой, те стали центром его вселенной. Подбежавший граф Лэнгфорд потянулся к Перри, и вдвоем им удалось уложить ее Гаррету на колени.
– Я тебя держу, - выпалил Рид, поглаживая ее щеку. На коже остались алые следы, и он раздраженно вытер руку о пальто.
– Хаг? — прошептала она.
Гаррет нервно сглотнул, заметив выступившую на ее губах кровь.
– Мертв.- Ему было невыносимо смотреть на рапиру в груди любимой.- Черт возьми, Перри, не смей оставлять меня. — Его голос сорвался.
Она одарила его слабой улыбкой.
– Не сейчас.
– Пообещай.
– Обещаю,- произнесла она шепотом, а затем с трудом повернула голову.
Герцог стоял на коленях, а прямо в центре его грудной клетки торчала рукоятка шпаги Перри. Монкриф потрясенно потрогал эфес, будто не мог понять, откуда он
– Я его прикончила, - прошептала Перри. — Я знала, что смогу.
Линч с мрачным лицом опустился рядом с ними на колени и взялся за клинок, торчащий из груди Перри.
– Дай ей крови, - сказал он. — Мы должны вытащить эту штуковину. Она совсем рядом с ее сердцем.
– Может, сперва доставить ее доктору? — спросил отец Перри, останавливая Линча.
– Если рана начнет исцеляться вокруг стали, Перри потом только больше крови потеряет, - зловеще ответил бывший глава Ночных ястребов. — И мы не знаем, как скажется на сердце любое ее движение.
Граф выглядел опустошенным.
– Ох, Октавия… О чем ты только думала? — Он сглотнул и взял дочь за руку. — Следовало позволить мне это сделать.
– Я убила его, - прошептала она, ее глаза сияли триумфом. — Наконец-то с ним покончила.
Но какой ценой? Гаррет и Линч обменялись острыми взглядами, затем последний кивнул. Пора.
Гаррет перерезал запястье о рапиру и прижал его к губам Перри. Она осоловело моргнула, но некий намек на пробуждение голода все же проявился: при виде крови Гаррета, ее зрачки превратились в маленькие черные точки.
– Пей, - хрипло попросил Гаррет.
Хвала Господу, что его уровень настолько высок. Вирус поможет ей излечиться, если удастся влить в нее достаточно крови…если получится аккуратно вытащить клинок…если тот не заденет артерию или сердце…
– Один, два…- Линч выдернул лезвие на счет три и зажал ладонью рану.
Впившись зубами в запястье Гаррета, Перри вскрикнула. Он же практически не ощутил боли, будто наблюдал за происходящим со стороны. Слова сами слетали с губ, уговоры продолжать пить и обещания, что он не позволит ей уйти. Никогда.
Перри обхватила ладонями его руку, лизнула затягивающийся порез, и тот снова начал кровоточить.
Она неотрывно смотрела ему в глаза, ее уста были ненасытны. Гаррет напрягся. Всего полтора месяца назад ситуация была ровно обратной. Ему вдруг стало интересно, чувствовала ли Перри то же самое, умоляя его пить, когда он захлебывался собственной кровью. Сжималось ли ее сердце, надеясь на Бога, в которого он не верил, что этого окажется достаточно? Подарив напоследок поцелуй, Перри отняла губы от его кожи. Затем глубоко вдохнула, словно выныривая на поверхность. Но она была жива. И в ее черных глазах бушевала жажда.
– Я люблю тебя, - прошептал Гаррет. — Не знаю, говорил ли я тебе сегодня об этом. Но ты обязана исцелиться, чтобы я мог повторить это завтра. И послезавтра. Обещаю.
Капитулируя перед дремотой, Перри закрыла глаза, ее веки затрепетали, а тело обмякло. Она потеряла сознание.
Постепенно мир начал приобретать четкость. Линч орал на толпу зевак, приказывая не подходить. Граф Лэнгфорд смотрел на Гаррета, подмечая все, что тому не удалось скрыть.
– До чего славное шоу, - сказал один из американских голубокровных, похлопывая графа по спине. — Об этой выставке не скоро забудут.