Закат любви, восход любви
Шрифт:
Вечером Элли попросила Паоло отвезти их в Ремо, где они поужинали в небольшом ресторанчике, прежде чем отвезти Леонору домой.
Когда они вернулись, София выглядела усталой, но довольной.
– Спасибо за чудесный день, — сказала девочка, обняв Элли. — Пойду посмотрю, как там папа.
— Уверена, он очень по тебе соскучился.
Несмотря на то что Джино не смог к ним присоединиться, день и вправду был замечательным.
Взяв корзину для пикника, Элли направилась к дому. В этот момент послышался шум подъезжающего
За рулем был Джино!
Он выглядел очень привлекательно в светло-сером костюме и галстуке, и ее сердце учащенно забилось.
Подойдя к Элли, Джино пристально посмотрел на нее.
— Мне очень жаль, что я не смог присоединиться к вам.
— Тебе незачем передо мной оправдываться. Все в порядке.
— Я только что звонил домой. Бьянка сказала, что вы с девочками отлично провели время.
— Да, это так.
— Еще до того, как ты начала давать уроки моей племяннице, она привязалась к тебе, а после сегодняшнего дня — еще сильнее.
— В таком случае хорошо, что я уезжаю в конце месяца. Нельзя допускать, чтобы она слишком ко мне привязалась.
— Боюсь, что это уже произошло, — глухо произнес он.
— Мне жаль, что все так вышло. София сейчас очень ранима.
— Я рад, что ты это понимаешь, потому что конец июня уже не за горами. Ты очень ее расстроишь, если заговоришь с ней об отъезде.
У Элли перехватило дыхание.
— Но ведь таков был наш уговор, Джино. Если я здесь задержусь, мой отъезд ранит Софию еще сильнее.
— Так поступала Доната. Приезжала и уезжала по собственному усмотрению, не обращая внимания на чувства Софии.
У Элли на лбу выступил пот.
— Как ты смеешь сравнивать, меня с Донатой! Я не мать Софии, но я здесь. — Ее голос дрожал. — Если бы я была ею, то любила бы свою дочь и сделала бы все от меня зависящее, чтобы она была счастлива.
Джино подошел ближе.
— Я тебе верю.
– Как я могу лгать? Я успела полюбить Софию, - призналась Элли и тут же пожалела о том, что наговорила лишнего. — Разве возможно, чтобы кто-то остался к ней равнодушным? — поспешно добавила она, чтобы исправить свою ошибку.
– Во-первых, ее собственная мать, — с горькой иронией произнес Джино, - во-вторых, ее отец, хотя и не по своей вине. Таким образом, остаюсь только я, ее дядя, который, вполне вероятно, больше не сможет ее защищать.
Элли удивленно уставилась на него.
– Бьянка сказала мне, что тебе пришлось уехать по срочному делу, связанному с бизнесом Марчелло.
– Я солгал.
Она сжала руки в кулаки.
– Если ты хотел меня напугать, тебе это удалось.
Он ничего не ответил.
– Джино! — воскликнула она. — Я всерьез начинаю беспокоиться.
– Я тоже. Позволь мне принять душ и пожелать спокойной ночи моей семье. Встречаемся через час на террасе. Нам нужно поговорить.
Быстрыми шагами он направился
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Вся дрожа от волнения, Элли последовала за ним. Отнеся корзину на кухню, она пошла к себе и, приняв душ, в томительном ожидании уставилась на часы.
Спустившись вниз в назначенное время, она обнаружила, что дверь на террасу приоткрыта. Первым, что она разглядела в темноте, была высокая фигура Джино. Ее освещал только свет луны, взошедшей над горизонтом. В этот момент Джино напомнил ей своего сурового гордого тезку [3] .
Со сложенными на груди руками и слегка расставленными ногами он имел устрашающий вид. Поймав на себе его серьезный взгляд, Элли нервно сглотнула.
— Очевидно, произошло что-то ужасное. Расскажи мне.
3
В переводе с итальянского Монтефалько буквально означает «горный сокол».
Его губы сжались в твердую линию.
— Несколько дней назад в газетах появились первые статьи об автокатастрофе, в которой погибла Доната. Как всегда, не обошлось без грязи. Злые языки утверждают, что она была подстроена.
Элли нахмурилась.
— Подстроена? Но это же несчастный случай! Один из представителей швейцарских властей отвез меня на мост и объяснил, что произошло. Он сказал...
— Элли, — шепотом перебил ее Джино, — я знаю, тебе тяжело это слышать, но в отчете, предоставленном судебными экспертами, говорится, что тормоза были повреждены.
Элли пошатнулась.
— Что?
—Боюсь, это означает, что кто-то хотел навсегда избавиться от Донаты и твоего мужа.
Она недоверчиво покачала головой.
— Кто?
Джино глубоко вздохнул.
– По словам полиции, ревнивая жена или муж, который застал их вместе и совершил преступление в порыве отчаяния.
– Но это же бред собачий! Марчелло недееспособен, а я в момент совершения преступления находилась дома в Портленде.
– Это так, — пробормотал Джино.
Ей понадобилась минута, прежде чем до нее дошел смысл его слов.
– Неужели они считают, что это сделал ты?
Его лицо превратилось в непроницаемую маску.
– Принимая во внимание грязные слухи, пущенные ранее самой Донатой, прокурор убежден в моей виновности. Он уже готовит обвинительную речь, чтобы представить ее в суде. Сам процесс заседания напоминает ваш суд присяжных. Если доводы прокурора посчитают убедительными, меня приговорят к пожизненному заключению.