Закат Пятого Солнца
Шрифт:
Мечом здесь ничего нельзя было сделать, но в руках он сжимал более подходящее оружие. Массивный стальной молот на длинной ручке описал широкую дугу и вонзился чудовищу в нос. Во все стороны брызнули осколки камня. Идол покачнулся, но все же устоял. Разозленный этим Фернан размахнулся еще раз. Второй удар опрокинул каменную фигуру. Третий расколол ей голову.
Совсем рядом два конкистадора раскачивали огромное глиняное изваяние. Совместными усилиями они столкнули его с площадки. Идол, в облике которого перемешались черты человека и крокодила, покатился вниз по лестнице, дробясь на куски. Некоторые статуи были невелики размером и с легкостью
Фернан, вместе с остальными конкистадорами, медленно спускался по лестнице. На верхней площадке не осталось ни одного истукана. Возбуждение спало и теперь, выполнив свою миссию, все они хотели отдохнуть. Отсюда испанцы отлично видели, как внизу замерло настоящее море индейцев, в немом ужасе взиравших на поругание их святынь. Некоторые из них плакали, рвали на себе волосы, катались по земле. Но никто не проявлял враждебности. В первую очередь потому, что вся знать города находилась в плену у Кортеса. Жрецы, отсюда выглядевшие маленькими как букашки, ползали у подножия, собирая обломки сброшенных статуй.
Для тотонаков произошедшее стало настоящим шоком. Даже весть о том, что возле Семпоалы стоит войско Монтесумы в полной боевой готовности, не напугала бы их больше. Сама мысль, что можно ниспровергнуть богов, не опасаясь их мести, не укладывалась в голове. Неужели столь велика мощь белолицых чужеземцев? Противиться их поступкам никто не посмел.
Эрнан Кортес не собирался терять время. Он приказал очистить храм, стоящий на пирамиде, оштукатурить вымазанные кровью стены и воздвигнуть на площадке алтарь. Касики и главные жрецы все еще оставались полностью в его власти и перечить решению генерал-капитана оказалось некому. Растерянные и шокированные индейцы под присмотром нескольких солдат принялись за переделку святилища на новый лад.
Испанцы решили приставить служителями возле нового храма тех самых жрецов, которые возносили здесь же мольбы своим языческим богам. И для начала их нужно было привести в подходящий для этого внешний вид. А уж если кто и выглядел среди индейцев отвратительно, то это жрецы. Немытые, ходящие все время в одной и той же черной одежде, с длинными нечесаными волосами. К тому же они с ног до головы пропитались кровью жертв. Запах от них стоял просто ужасающий. Конкистадоры и поверить не могли, что человек может так вонять.
Сами жрецы отмываться и терять свою исключительную красоту наотрез отказались. Кортес, занятый более важными делами, препоручил эту заботу Альварадо. Педро всегда шел к цели наиболее коротким путем. Согласно его словам, любой узел проще разрезать, чем пытаться распутать. Терпения уговаривать жрецов ему хватило ненадолго.
— Тьфу ты! Дремучие дикари! Они точно живые? Даже то, что они двигаются, меня не убеждает! Трупы и то меньше воняют. Значит так, сеньоры, — обратился Педро к десятку испанцев. — Хватайте этих убогих и тащите к ближайшему ручью. Там замачивайте их до тех пор, пока они или не отмоются или не утонут. Да, и патлы им обкорнайте. Тошно смотреть! Настоящий парад Горгон Медуз.
Это замечание было абсолютно точным и вызвало смех конкистадоров. Длинные волосы, которые жрецы никогда не стригли, видимо из каких-то
Жрецы ничего хорошего для себя не ждали. Они кричали и пытались отбиваться, когда их тащили к воде.
— Надо же, — пыхтел Себастьян, таща за собой упирающегося индейца. — Если бы я вел его на заклание на алтарь, он и то меньше бы стенал и возмущался.
Риос, с его-то недюжинной силой, оказался в подобном деле просто незаменим.
На глазах у индейцев рушился весь привычный миропорядок. Святыни их были осквернены, жертвы, без которых боги бы просто умерли, перестали приносить. На месте каменной плиты, на которой людям вырезали сердца, теперь стояло изображение Девы Марии и деревянный крест. Остальные храмы также перешли во власть чужеземцев. Испуганные тотонаки поначалу действительно искренне верили, что мир вот-вот рухнет, не вынеся таких потрясений.
Жрецов отмыли, переодели, подстригли и приставили служить новому богу. Падре де Ольмедо, не жалея красноречия, старался убедить этих индейцев, что они, по сути, выполняют ту же миссию, что и раньше. Только тогда они были служителями ложных богов, а теперь станут поклоняться правильному. Жрецы, слушая перевод Марины, не очень-то верили. Где же это видано, чтобы богам достаточно было одних только молитв и вовсе не требовалось крови?!
Жизнь в городе замерла. Никто не работал на полях, не строил домов, не торговал. Зачем? Не сегодня-завтра конец света! Фернан, глядя на опустевшие улицы, испытывал неприятное чувство дежавю. Семпоала казалась вымершей, покинутой, как тот заброшенный город, на который они когда-то наткнулись в джунглях Юкатана. Кто разберет туземцев? А вдруг они сейчас возьмут и разбредутся в разные стороны, оставив свою оскверненную, как они считают, столицу? И Семпоала, попав во власть растений, скроется с глаз на века.
Но день проходил за днем, человеческих жертв больше не приносили, а солнце все так же исправно поднималось утром на небосклоне. Это было невозможно, немыслимо… Но вселенская катастрофа миру, похоже, не угрожала. Не грозила она даже отдельно взятым тотонакам, и они постепенно начали успокаиваться. Монтесума не спешил идти на них войной, белокожие союзники, хотя и ниспровергли богов, но в остальном вели себя справедливо: не грабили, не насиловали женщин, никого не убивали. К тому же они всерьез вознамерились идти к повелителю ацтеков. Такие великие и дерзкие свершения никак не могли быть делами простых людей. Это под силу только посланцам богов!
Испанцы, после разрушения языческих алтарей, заметно повеселели. Среди них хватало набожных людей и они теперь окончательно поверили, что эта земля является подобием рая и нужно всего лишь искоренить здесь дьявольские ритуалы. Фернан и Себастьян также ликовали, вспоминая те дни, когда они, будучи пленниками, безропотно смотрели на жертвоприношения. Жрецы поступили в подчинение к старому ветерану, хромому Торресу, от которого в битвах толку уже было мало. Отныне он направлял их действия, изучая постепенно язык, и индейцы исправно служили при освященном алтаре. В богослужении они ничего еще не понимали, так что чуть ли не вся деятельность сводилась к возжиганию свечей и курению благовоний. Но для начала и это неплохо.