Закат Пятого Солнца
Шрифт:
Дальше двигались со всеми возможными предосторожностями. Конные разъезды выезжали на разведку, но поначалу ничего не обнаружили. Селения покинуты, в жилищах не осталось никакой еды. Этот край был явно не рад чужакам. Но пройдя две-три лиги, испанцы все же увидали вдали группу индейцев. Их оказалось человек тридцать, и они чувствовали себя в полной безопасности, думая, что успеют отступить. Тлашкаланцам до сих пор не приходилось сталкиваться с лошадьми, и они не представляли себе скорости хорошего скакуна. Кортесу любой ценой нужно было поймать кого-нибудь из местных жителей, чтобы узнать обстановку, а затем освободить пленников и отправить их на переговоры.
— Педро, бери с собой четверых всадников и захвати хотя бы двух дикарей. Остальные пускай разбегаются.
Изнывавший от безделья Альварадо воодушевился. Он тут же помчался во главе маленькой кавалькады в сторону индейцев. Пара минут бешеной скачки и вот до местных жителей уже рукой подать. Это оказались не просто селяне, а настоящие воины. Ярко раскрашенные хлопковые панцири защищали их тела, лица пестрели узорами из разноцветной краски, в ушах сверкали золотые серьги. Копья, круглые деревянные щиты, мечи с обсидиановыми лезвиями составляли их вооружение. Вид скачущих к ним наездников вовсе не испугал тлашкаланцев. Они и не подумали разбегаться. Поначалу укрывшись в нагромождении скал, где верхом сложно было сражаться, они тут же атаковали, стоило испанцам лишь подъехать поближе.
Альварадо вскинул щит, защищаясь от брошенного дротика. Из расселины справа вдруг выскочил индеец и двумя руками вцепился в древко копья. Испанец дернул, пытаясь освободить оружие, но безрезультатно. Раздосадованный, он резко развернул коня, пытаясь стряхнуть надоедливого противника, но тот повис на древке, как приклеенный, болтая ногами и упорно не разжимая пальцев. Педро был куда как силен, но даже ему оказалось трудно одной рукой удержать вес взрослого мужчины. Копье пришлось бросить.
Слева подскочил еще один тлашкаланец, метя каменным топором в шею жеребца. Вскинув коня на дыбы, всадник избежал атаки. Со всех сторон высыпали индейцы. Ситуация изменилась. Попытка захватить пленников оборачивалась битвой не на жизнь, а на смерть. Настало время думать о том, как бы самим уцелеть.
Здесь, в тесноте, среди скалистых утесов, длинные кавалерийские копья лишь мешали. Конкистадоры выхватили мечи. Капитан Алонсо де Авила, резво рубя клинком направо и налево, уложил уже троих противников. Тут сбоку подскочил еще один индеец. В руках он сжимал вполне обычный для местных воинов деревянный меч, усаженный по краю бритвенно-острыми обсидиановыми осколками. Только рукоять у него оказалась весьма длинной, почти в человеческий рост, что делало оружие похожим на алебарду. С размаху он ударил лошадь Алонсо по шее. Та даже не успела заржать. Животное рухнуло, как подкошенное — шея оказалась наполовину перерублена. Авила выдернул ноги из стремян и ловко соскочил на землю. Он выбросил клинок на всю длину вперед и индеец, сумевший его спешить, тут же упал с рассеченным горлом.
Альварадо пришпорил своего жеребца и опрокинул троих неприятелей, нанося рубящие удары сверху вниз. Конь его заржал и дернулся — кто-то из тлашкаланцев попал ему в бок дротиком. Рядом одного из наездников индейцы сумели вытащить из седла и лишь своевременное вмешательство другого всадника спасло его от смерти. Испуганный жеребец, лишившись седока, шарахался из стороны в сторону, брыкался, ржал, внося еще большую сумятицу в сражение.
О пленных уже никто не думал. Обе стороны бились насмерть. На помощь испанцам поспешило еще несколько всадников и вскоре все индейцы оказались перебиты. Но победа далась дорогой ценой. Две лошади погибли, все остальные были ранены. Конкистадоры и сами пострадали от вражеского оружия. Альварадо наспех перевязывал полосой материи рассеченное предплечье, у кого-то оказалась пробита стрелой рука или нога, один из воинов, весь израненный, еле держался на коне. А многочисленные индейцы, до того скрывавшиеся в засаде, стали выбегать из зарослей, заполняя собой долину. Они вполне могли отрезать кавалерии дорогу к спасению.
— Алонсо, быстрее! — бросил Альварадо.
Авила не заставил просить себя дважды. Ловко вскочил в седло позади Педро и кавалькада поспешила обратно, к испанскому войску. Лошади выручили. В скором времени всадники уже были среди своих.
Тлашкаланцы действовали отважно, но на открытом месте артиллерия и наездники сыграли решающую роль. Разметав противников, испанцы двинулись вперед. Так началась война против Тлашкалы.
К вечеру конкистадоры пересекли очередной перевал, впрочем, не очень крутой, и спустились в следующую долину. Нехватка пищи становилась все более ощутимой. Деревни оказались брошены, поле с початками маиса сожжено. Поблизости тек ручей, но кто мог сказать наверняка, не отравлена ли вода в нем? Единственными существами, которые встречали чужаков, были небольшие собаки. Коротконогие, упитанные, они робко шныряли по окрестностям, опасливо обходя людей стороной.
— Знаешь, что это за псы? — спросил Себастьян у Фернана. — Тотонаки говорят, что это специальные съедобные собаки. Они маленькие, трусливые, от них никакого толку ни на охоте, ни при защите жилища. Их разводят исключительно для еды. Видимо, они по привычке вернулись к ночи на знакомые места.
— Я не буду это есть, — скривился Гонсалес. — Мы что, не в состоянии добыть несколько оленей?
— Фернан, мы на обжитых землях. Здесь нет диких оленей. А всю домашнюю птицу местные жители увели с собой. И припасы унесли. Да и разве разумно отправляться на охоту, если вокруг полно дикарей, которые только и ждут возможности напасть.
— Индейцы уже не первый раз пытаются уморить нас голодом. Сначала подданные Монтесумы на побережье, теперь тлашкаланцы. Ничего, потерпим.
Но голод не то чувство, на которое можно не обращать внимания. К тому же, все понимали, что силы вскоре понадобятся — вряд ли Тлашкала простит вторжение. И вот началась всеобщая охота на собак. Осторожные и пугливые твари, они ни за что не желали подходить близко к незнакомым людям. У испанцев была дюжина аркебуз, но тратить драгоценный порох ради такого дела казалось верхом глупости. Больше надежд стоило возлагать на арбалетчиков. Помогли и тотонаки, ловко сбивая собак камнями, пущенными из пращи. То тут, то там группы из нескольких человек гнались за хромающим псом, пытаясь загнать его в угол.
Педро де Альварадо, глядя на такие сцены, не знал, смеяться ему или плакать. Такой жалкой охоты у него еще в жизни не было. Пристало ли испанскому кабальеро гоняться за подобной добычей? Помог метательный нож, которым он успешно уложил пару собак. После третьего, неудачного на этот раз броска, он еще долго искал свое оружие в зарослях. К нему подошел другой капитан, Хуан Веласкес де Леон. На руке у него болталась целая связка этой необычной дичи.
— Вот, — с довольным видом сообщил он. — Выменял у тотонаков на две нитки бус. Сейчас, Педро, мы с тобой устроим себе такой пир, о каком и мечтать не могли, будучи на Кубе.
Этим мясом и разнообразили свое меню конкистадоры. Привычные к подобной пище индейцы уплетали жареных собак, как ни в чем не бывало. Испанцы поначалу ели с опаской, но вскоре отбросили сомнения. Вкус оказался на удивление приятным.
— Поразительная страна, — заявил после ужина Веласкес. — Вот мы тут сидим, у нас золота столько, что в Европе можно было бы жить припеваючи, а мы в итоге вынуждены ловить бродячих собак. Все не как у людей.
Себастьян, будучи хорошим стрелком, также славно поохотился. Правда, Фернан, которого он хотел угостить, от такой добычи отказался и довольствовался овощами и лепешками.