Закат Пятого Солнца

Штаб Юрий

Через несколько минут Педро де Альварадо, Кристобаль де Олид и прочие капитаны собрались вокруг своего командира. Также здесь стоял Берналь Диас — заядлый любитель записывать события похода, здоровяк Кристобаль де Олеа, недавно спасший жизнь Кортесу, и, конечно же, Фернан и Себастьян. Кортес быстро ввел их в курс дела.

— Нечего тянуть время, — высказался Олид. — Нужно прямо сейчас нагрянуть в Тескоко. Не думаю, что Сандоваль примкнул к этой позорной измене, но лучше перестраховаться. Заранее не будем его предупреждать.

— Правильно, — вмешался

Альварадо. — Ворвемся в город, арестуем Вильяфанью и все у него узнаем. Сандоваль точно не замешан. Не мог такой кабальеро опуститься до предательства! Вспомните, как он в свое время отказался сдаться Нарваэсу, хотя у Гонсало солдат было всего ничего. И тот его подвиг, когда в ночь отступления из столицы Сандоваль, рискуя жизнью, повел конницу назад по дамбе. В итоге кавалерия как раз и спасла меня.

Слушая это обсуждение, Кортес внимательно смотрел на лица товарищей. Все были возмущены и явно взбудоражены, но никто не показал даже тени страха. Нет, похоже, ни один из них в заговоре не замешан. Собрав солдат, генерал-капитан двинулся в Тескоко.

Еще до полудня отряд прибыл в город. Пригласив с собой Сандоваля, который очень удивился этому неожиданному визиту — он не ждал своего командира раньше следующего дня — Кортес повел товарищей к стоянке Вильяфаньи.

Антонио как раз в это время разрабатывал план покушения. В доме собралось с десяток человек. Внезапно снаружи послышался шум, который быстро сменился лязгом стали. Стражники, стоявшие у входа, вступили с кем-то в бой. Среди криков слышен был голос Кортеса. Двое соратников Вильяфаньи мгновенно смекнули что к чему и тут же бросились к окнам в задней части помещения. Остальные же схватились за оружие.

Но сопротивление явно не имело смысла. Один за другим, с обнаженными мечами в руках, в комнату входили люди Эрнана Кортеса. И было их явно больше, чем сторонников Вильяфаньи. Энрике Бальбоа хотел ринуться в атаку, надеясь прорваться за счет неожиданности нападения, но застыл, поймав неистовый взгляд Альварадо. Педро явно ждал только повода, чтобы нанести смертельный удар. Сам генерал-капитан, спокойный и собранный, уверенно шагнул в центр помещения и резко приказал:

— Оружие на пол!

Пришлось подчиниться. Обычно столь хладнокровный и рассудительный Сандоваль с трудом сдерживал себя. Подумать только! Именно в Тескоко, который был вверен ему Кортесом, проросли ростки заговора! А ведь казалось, что в городе все верны командиру. Гонсало сейчас с удовольствием вызвал бы Вильяфанью на дуэль, но у генерал-капитана были другие планы.

Мятежников разоружали и по одному выводили из комнаты. Эрнан Кортес подошел вплотную к Вильяфанье. Меч и кинжал Антонио все еще оставались при нем, хотя и находились в ножнах. Но генерал-капитан, и сам отличный боец, видимо, не опасался нападения.

— И как так получилось, что столь храбрый и благородный кабальеро опустился до измены? — спросил Кортес.

Вильяфанья смерил противника разгневанным взглядом. Кортес оставался хладнокровен. В темных глазах не светилось ни ярости, ни насмешки, ни удивления.

Со стороны могло показаться, что генерал-капитан отнесся к этому заговору совершенно равнодушно.

— Спроси об этом самого себя, Эрнан. Ты сбежал от губернатора Кубы, увел лучших солдат, заморочив им головы, по пути захватил корабль купца, который вез припасы в Дарьен. Потом отказался сдаваться Нарваэсу. Что же это, если не прямой бунт против власти?

— Диего Веласкес сам поставил меня во главе экспедиции…

— Он просто поначалу не знал, что ты за человек.

— Неужели?! — фыркнул Кортес. — Да, я именно такой человек. Человек, который избавил губернатора от трат, организовав экспедицию на свои средства. Что-то Веласкес не протестовал, когда я закладывал имущество, чтобы снарядить корабли! Я человек, который повел пятьсот солдат вглубь чужой, враждебной и неизведанной территории. И я их не погубил, а, наоборот, добился такого успеха, что ни тебе, ни Нарваэсу, ни Веласкесу и не снилось!

— А еще ты обещал нам золото, почет и уважение, когда переманивал на свою сторону, а в итоге привел в столицу, где нас ждали сотни тысяч разъяренных дикарей! Две трети конкистадоров тогда погибло!

— Я помню, — на лицо Кортеса помимо воли легла тень. — Таковы превратности войны. Но сейчас, когда мы вырвались из Теночтитлана, когда нужно объединить усилия для сражения с ацтеками, как ты вообще додумался устраивать заговор?! Когда мне нужны были надежные помощники, ты стал готовить удар в спину.

— Ты сам себе противоречишь, Эрнан. Сейчас действительно нужно объединить усилия. Но вместо того, чтобы примириться с губернатором Кубы, ты самонадеянно пытаешься одолеть империю ацтеков в одиночку. Ладно бы там сам сгинул, это касалось бы лишь тебя. Но ты же утащишь на тот свет сотни испанцев, которые поверили твоим пустым обещаниям. Я же помню тот день, когда ты разбил Нарваэса. Какие картины ты нам рисовал. Рассказы о горах золота и о почтении местных вождей.

— И разве это не правда? Смотри, в моем войске многие тысячи тлашкаланцев, тотонаков, чолульцев, жителей других городов. Даже они верят в меня. А ты, Антонио, просто пожелал захватить власть и ради этого решился на измену.

— Тлашкала и другие союзники помогают тебя только из-за отчаяния. Они готовы погибнуть, только бы не подчиняться больше ацтекам. Но полчища воинов Куаутемока не одолеть такими смехотворными силами. Ты погубишь весь свой отряд. Где те капитаны, что были тебе столь беззаветно преданы? Эскаланте, Веласкес де Леон… Я не хочу пополнить этот список.

— Тем не менее, многие капитаны по-прежнему верят в меня, — Кортес кивнул назад, где за его спиной застыли друзья. — Вот они. Смотри сам. Альварадо, Сандоваль, Олид, остальные… Телохранители Диас, Гонсалес, Риос, Олеа. И еще сотни простых солдат. Ты мог присоединиться к ним и добыть великую славу. А вместо этого закончишь так, как и полагается изменнику. Ладно, хватит. Я знаю, что у тебя есть список участников заговора. Давай его сюда, не заставляй отнимать силой.