Закат
Шрифт:
— Заковать.
Закат бестрепетно подал руки. Его толкнули в спину, заставляя наклонится, положить запястья на наковальню. Кузнец вбил в браслеты запоры, по настоянию магистра тщательно расклепал, разогрев железо так, что оно сплавилось намертво. Закат лишь чуть поморщился, когда кандалы обожгли кожу — он и без того понимал, что живым Цитадель не покинет. В результате этот глупейший, ненужный жест магистра вызвал курьез — когда тот потребовал, чтобы пленника раздели до нательных штанов, Закат только удивленно поднял брови, выразительно звякнув цепью, а рыцари замешкались,
Посмотрел на магистра снова.
— Девушка. Ты обещал освободить Ро.
Магистр скривился, тряхнул головой. Рыцарь, стоявший на страже у дверей, взял пленника за цепь, выволок наверх, подтолкнул к узкому окну, ведущему во двор.
Ждать пришлось недолго.
— Вы не смеете!
Ро тащили к воротам двое рыцарей, а она ругалась, брыкалась, разве что кусаться не пыталась.
— Я желаю отвечать за себя сама! Дайте мне только поговорить с этим дураком!
Закат улыбнулся, коснулся ладонями стены у бойницы, прижался лбом, закрыв глаза. Он вслушивался в высокий хриплый голос, стараясь запомнить его, этот злой тон, даже эту брань, обращенную наполовину к рыцарям, а наполовину к нему. Без сомнений, если бы Ро дали — она бы его еще на бой вызвала за свое право остаться здесь.
Хорошо, что магистр не оставил ей выбора. Может, это было нечестно, но все равно лучше так, чем позволять кому-то умирать просто из-за того, что рыцари узнали Темного властелина.
Когда за девушкой скрестили копья рыцари, стоящие у ворот, Заката развернули, пинками заставили спуститься в подземелья. Сопровождавший явно знал, что делать — завел пленника в одну из камер, подцепил крюком цепь кандалов, накрепко загнав острие между звеньями. Подтянул и закрепил так, что пришлось встать на цыпочки. Ушел.
Закат оглядел свое узилище — два шага на три, если лечь, вытянешься от стены до стены. В углу виднелась деревянная крышка, как над выгребной ямой, но пахло только сыростью от стен. Похоже, он был первым обитателем этой темницы за долгое время. Свет проникал через зарешеченное окошко под потолком, и по тому, как в камере становилось все темней, можно было оценить течение времени. Впрочем, еще верней оно отражалось в поднятых над головой руках. Закат старался твердо стоять на ногах, схватился за тянущиеся вверх цепи, чтобы браслеты не так врезались в кожу. Но постепенно плечи начали болеть, онемели пальцы. Свело судорогой напряженную икру, Закат зашипел сквозь зубы, пытаясь устоять на одной ноге и одновременно расслабить вторую.
Открылась дверь. Закат выпрямился, взглянув на вошедших.
Ну конечно. Магистр и двое рыцарей — тот, что приковал его здесь, и знакомый еще по Залесью Доброяр.
— Я рад тебя видеть, Темный, — сообщил магистр, и Заката невольно передернуло. Эти слова определенно не были приветствием.
Будто кольнуло что-то в бок, заставило зло улыбнуться.
— Не могу ответить тем же.
Молодого рыцаря перекосило, он шагнул к пленнику, видимо, желая научить его манерам… Его остановили. Магистр, отсмеявшись, кивнул довольно.
— Если бы я сомневался, попал ли в ловушку тот, кто мне нужен, я бы уверовал в это сейчас. Вы с братьями замечательно поработали, рыцарь Доброяр.
Тот склонился в поклоне.
— Вы позволите мне наблюдать за падением зла?
— Да. Ты заслужил награду.
Они замерли, уставившись на Заката. Тот то и дело чуть покачивался, удерживая равновесие, переступал с ноги на ногу. Он надеялся, что сможет продержаться достаточно долго для того, чтобы рыцарям надоело на него смотреть.
Но пытка была эффектная. Десяток жизней назад он бы оценил.
Магистр сморгнул, словно проснувшись, улыбнулся снова, неприятно и благостно одновременно.
— Доброяра ты знаешь, Темный. А вот с Огнеславом я хочу тебя познакомить. Он родился в небольшом селе, жившем дарами земли. Однако даже такие мирные люди могут стать лакомой добычей для темных сил. Однажды на село напали разбойники. Жители пытались сопротивляться, так что погибли все, и страшной смертью. Огнеслав видел гибель своих близких, и пережил больше, чем кто бы то ни было может вынести. Но он вынес. Он сохранил горящий в нем огонь, и сумел в одиночестве пересечь лес, желая присоединиться к нашему ордену.
Закат пропустил мимо ушей большую часть монолога магистра, занятый попытками удержаться на ногах. Хотя мальчика, из которого вырос нынешний рыцарь, было жаль.
Огнеслав подошел к нему ближе, ткнул пальцем в грудь.
— Свет победит тьму. Однажды — окончательно!
— Тогда, когда я повисну без сил на твоих цепях? — спросил Закат. — Этим ты отомстишь разбойникам, убившим твоих близких?
Рыцарь смешался, за него ответил магистр:
— Именно так. Ведь ты — само зло на земле, его сосуд, и чем слабей ты, тем меньше в мире зла.
Закат покачал головой, отчаявшись понять ход их мыслей. Замер. Тишина в окружении трех человек, ждущих, когда он свалится, угнетала.
Он закрыл глаза, крепче вцепившись в цепи.
Слабость медленно уносила его из этого подземелья куда-то в иные времена.
***
— Она носит ребенка, мой господин, — докладывает сухонький лекарь, вытирая руки поданным слугой полотенцем. Королева лежит на постели, безучастно глядя в потолок, только губы сжимаются в тонкую нить. Она слишком хорошо помнит историю своей семьи.
— Наконец-то! — Темный властелин поглаживает ее едва заметно округлившийся живот так, как гладят верную собаку. — Если родится дочь — будет очень, очень смешно. Единственный властитель во всех окрестных землях — я.
Подобострастно хихикает складывающий инструменты лекарь, каменеет лицо королевы, вспыхивают старой, вновь разожженной ненавистью ее глаза. Темный властелин хохочет. Он не верит, что она сможет что-то сделать, и все же приказывает:
— В башню ее, под постоянный надзор, — склоняется над женщиной, обводит контур лица, сжимает прядь волос. — Не надейся, дорогая. Ни ты, ни твои дети от меня не сбегут.