Закат
Шрифт:
— Эй, лови!
Закат обернулся, неловко поймал меч все еще скованными руками. Улыбался безоружный Яросвет, одобрительно хлопнула его по плечу Светана. Рыцари рядом с ними раздались в стороны, решив — пусть магистр и пленный разбираются сами.
Силы возвращались толчками вместе с ударами сердца, голова чуть кружилась, но не от слабости, а от пришедшей вместе с оружием легкости. Перестали болеть плечи и ноги, будто потеряла чувствительность стертая кандалами кожа. Это было неправильно. Это было странно. Закат уворачивался от ударов, отбивал их, раздваиваясь — одновременно спокойно, недоверчиво, осознавая — он не может сейчас так драться, не может так двигаться! И в то же время кипя от праведной ярости. Глядя на магистра сквозь алую пелену, считая шаги — вот, вот сейчас он оступится, упадет, и тогда!
Магистр покачнулся на краю ступеньки, Заката словно в спину толкнули — давай, бей! Кончик меча коснулся груди магистра, догоняя, белые одежды разошлись, обагрились кровью…
Взвизгнула сталь, Заката крутануло от силы столкновения. Аврора, выдернувшая магистра из-под смертельного удара, стояла перед ним, сжимала чужой меч с такой яростью на лице, что Закат невольно отшатнулся. Магистр, воодушевленный поддержкой, сунулся было напасть, но девушка стремительно обернулась, отбила удар. Рявкнула:
— Свет — это имя твое, дурак!
Мечи зазвенели, столкнувшись. Магистр выплюнул, как застрявшую в горле кость:
— Чушь! В письме, что лежало в корзине…
— Я это письмо написала!
Она шагнула назад, разрывая клин. Закат за ее спиной недоверчиво вглядывался в знакомое до последней черты лицо. Сколько лет он его видел? И, привыкнув считать, что Герой красив, а сам он — нет, никогда не замечал сходства.
— Меня зовут Аврора, — выдохнула бывшая королева. — Я умирала и рождалась так много раз, но меня всегда зовут Аврора, и у меня всегда появляется этот проклятый шрам на щеке, — оглянулась, через силу улыбнулась Закату. — Его оставил мне твой отец. Темный властелин.
— Ты лжешь! — магистр бросился вперед, Закат заслонил, отбил меч. Связал боем, нападая. Зло фыркнула Аврора, вклиниваясь в схватку, защищая их друг от друга. Три меча столкнулись разом, застонала сталь, взвизгнула, когда скользнули друг по другу острые кромки.
Зал кружился вокруг них, мелькало за огненно-рыжими прядями молодое лицо со старыми глазами, чья хозяйка вспомнила больше, чем хотела.
— Что рождается от зари утренней и живет до зари вечерней? Это не какой-то глупый символ, как ты подумал. Это просто твое имя. Мы все — круговорот, я родила тебя, умерла, а потом ты стал отцом новой меня, — стянулись в линию губы, задрожали. — Хотя да. Я хотела, чтобы ты убил Темного властелина. Но убил, а не стал таким же!
— Ну хватит. Ты тут лишняя, спящая принцесса.
Замер, не закончив атаку, магистр, осеклась на полуслове Ро. Закат, единственный, не скованный чужой магией, оглянулся.
С трона встал Левша. Спросил:
— Что ты до сих пор в кандалах ходишь?
Закат выразительно дернул цепь, такую толстую, что не порвал бы ни один силач. Левша поморщился:
— Ладно, сойдет, — щелкнул пальцами.
Лопнувшие звенья раскатились по залу просыпанным горохом. Магистр, тоже освобожденный этим щелчком, качнулся, завершая нацеленный уже в пустоту удар.
— Кто ты?!
Левша захихикал.
— Я — твоя судьба. Смешал две сказки и получился Герой. Ты был прекрасной игрушкой — сам придумал себе роль, сам сыграл, сам завязал в узел. Сам нашел алтарь, даже сам воскрес! Ай молодец. Хороший мальчик.
Свет замахнулся мечом, Левша хлопнул в ладоши, останавливая лезвие. Погрозил пальцем, пока Свет пытался выдернуть клинок, завязший в воздухе, как в живой плоти.
— Но-но. Никто не смеет противиться судьбе! Однако твоя матушка права. Тебе удалось. Ты сошел на чужую тропу.
Левша ухмыльнулся, шагнул на сидение трона, как на ступеньку, уселся на резной спинке. Обвел руками зал, полный неподвижно застывших зрителей. Казалось, даже пылинки зависли в солнечных лучах, ожидая вынесения приговора.
— Итак! — голос разнесся в повисшей тишине, точно воинский горн. — У нас есть двое. Один из них определенно добро, и должен победить. Осталось только решить, кто?
— То есть? — искренне возмутился Свет. — Я магистр Светлого ордена!
Левша расхохотался, хлопая себя по коленям. Отсмеявшись, уточнил:
— Ну, я, вообще-то, о другом. Вот скажи, скольких ты убил? И твои рыцари? А невиновных? Вот! — назидательно поднял палец. Наклонился вдруг, подмигнул заговорщицки, — Тебе ведь понравилось пытать пленника, правда? Не отнекивайся, я видел, как ты смотрел на него, вонзая иглы под ногти! Месть так сладка, невозможно остановиться. Ты зарабатывал себе на чудо пять лет, он страдал бы в твоих подвалах куда дольше.
— Зарабатывал?! — голос Света сорвался, на его лице впервые за долгие годы появился действительно праведный гнев. — Так это ты выводил темных на меня? Из-за тебя умирали те, кто мне помогал?! Из-за тебя я столько лет!..
Он задохнулся, Левша развел руками с видом честного торговца, которого обвиняют в обмане:
— Считай это чудом по предоплате. Ты потом еще долго побеждал, скажешь, нет? Даже когда от добра в тебе одно имя осталось, и то ты умудрился забыть.
Свет задохнулся от ярости. Шагнул вперед, намереваясь уничтожить торговца, но налетел на невидимую стену. Отчаянно врезал по ней кулаком и тут же, охнув, отлетел к ногам Заката. Левша укоризненно покачал головой. Продолжил, будто его и не прерывали:
— С другой стороны наш Темный властелин. Вот уж кто был послушной игрушкой! Старался, на дракона заработал! Потом, правда, потерял, но что ж с того. Зато вот в кошки-мышки вы поиграли славно, порадовали меня. Пришлось, конечно, тебя убить — зло ведь, зло должно проигрывать. Да вот только зло из тебя уже давно паршивое! — Палец обвиняюще указал на грудь Заката, точно в центр клейма. — Это что такое? Я зачем тебе шанс давал? Хоть попробовал бы толкнуть его в жаровню — и все полилось бы, как надо!