Закатная звезда Мирквуда
Шрифт:
Видя, что давний друг не владеет собой, мрачнея от гнева, Легандир обернулся к эллет.
— Почему вы отказываетесь? — миролюбиво поинтересовался он, а потом, словно ребенку, пояснил очевидное: — любой другой на вашем месте был бы счастлив.
— А я буду счастлива, если Владыка отпустит меня из Мирквуда, — внезапно сорвались с её губ слова, которым никак не следовало быть произнесёнными при ком-либо, кроме Трандуила.
Тяжёлая тишина опустилась на залу. Она сдавливала виски и не давала вздохнуть полной грудью. В ней чувствовался отзвук королевской силы, стремящейся разрушительной волной вырваться наружу. Трандуил допускал возможность
— Вам так быстро надоело у нас?
Его обманчиво-мягкий голос был холоден, как никогда. Пропитанный ядом, он, казалось, проникал под кожу, причиняя почти физическую боль. Разочарование и презрение — вот что должно было скрываться за подобным тоном, но вместо них за едкими словами Владыка прятал собственное бессилие.
— Я… — собираясь не то оправдаться, не то объяснить причину желания уехать, заговорила Андунээль, но оказалась тут же перебита Леголасом.
— Отец, позволь, — прекрасно понимая, что в таком состоянии тот может сделать что-то, о чём после будет жалеть, он бесстрашно поймал тяжёлый взгляд потемневших глаз и неожиданно решил не говорить всей правды. Отцу давно следовало научиться слушать близких, а не отталкивать их, придумывать себе кошмары и запираться с ними один на один. — Брениль Андунээль в путь зовёт обещание. Данное в недобрый час, оно не терпит отлагательств.
— Что же такого вы пообещали? — любопытство в Легандире явно было сильнее чувства самосохранения. В пронзительно-синих глазах царило подозрение. — А главное кому?
Андунээль не удалось удержать тяжёлого вздоха, вырвавшегося из груди. Простое желание до срока сохранить в тайне причину отъезда из Мирквуда претворить в жизнь оказалось сложнее, чем она думала. Но как же наивно было полагать, что вырваться из дворца получится без осложнений. И если объяснять что-либо Легандиру и Орелиону она не считала нужным, то поговорить с Трандуилом стало необходимым.
Смятенно взглянув на него, она неожиданно получила своеобразную поддержку, на которую не смела и надеяться.
— Полагаю, нас это не касается, иначе мы бы знали, — колкими льдинками разлетелись в стороны ехидные слова короля.
Желание унять его боль набатом билось в висках. Так легко было убаюкать её, заставить затихнуть. Но поддайся она этой слабости, и желанная свобода останется недостижимой. Поэтому, приподняв подбородок, она чётко обозначила важный для себя вопрос:
— Теперь, когда у вас есть противоядие, вы позволите мне уехать?
— Оставьте нас с Леди Андунээль, — жестко прозвучал не терпящий возражений приказ.
Орелион и Легандир почти синхронно поднялись со своих мест и, кивком попрощавшись, поспешили уйти. Леголас чуть помедлил. Посмотрев сначала на эллет, потом на отца, он, ни к кому конкретно не обращаясь, пожелал доброго вечера и ясной ночи, после чего удалился.
Дождавшись когда все уйдут, Трандуил резко поднялся и стремительно подошел к ней. Непонимание сквозило в его нервных движениях и искажало черты лица, злостью и обидой прорываясь на свет.
— Неужели ты думаешь, что Леди Галадриэль послала тебя сюда только ради того, чтобы ты помогла нам с противоядием? Неужели ты так мало можешь
Не сдержавшись, он поморщился от боли, сверху вниз взирая на неё. В эти мгновения его разъедало осознание собственной ненужности. Какой толк был в короне на голове, если единственно важная женщина готова была уехать, куда глаза глядят, только чтобы больше не оказаться с ним наедине?
— Нет, конечно же, нет! — удивлённая таким предположением, она вскинула голову, смело глядя на него. — Я чувствую, что здесь я нужна, что придёт время, и я смогу предотвратить что-то ужасное, что-то тёмное. Всю мою жизнь мой путь вёл меня сюда, но сейчас я хочу уехать. Мне это важно.
Неотрывно глядя в зелёные глаза, он взял хрупкие руки в свои и чуть сжал их.
— Melamin^1, ты снова убегаешь от меня, — склонившись к прохладным пальцам, он коснулся их губами. — Я не хочу быть оставленным вновь. Отчего ты так жестока ко мне? — подняв её расслабленную руку, он прижался щекой к ладони, выпрашивая ласку. — Да, я не сдержал своей страсти, но не говори, что не испытывала и толики её в ответ.
Раз за разом он спрашивал у себя, неужели для неё это ничего не значило? Неужели только он чувствовал, как раскаленная игла в сердце достигает самой его середины, превращая каждый миг в агонию? Равнодушное спокойствие, совсем такое же, каким когда-то он насытился по горло от матери Леголаса, виделось во взгляде Андунээль. Не в силах выносить этого, Трандуил отшатнулся от неё.
— Ты не вернёшься, — глухо прошептал он. — Стоит только пустить тебя за порог, и ты уже не вернёшься.
— Разве я это говорила? — она вскинула в вопросе бровь, что подействовало на него, словно пощечина.
— Мне не нужно слов, чтобы понять, — горькая усмешка искривила губы.
Отвернувшись от неё, Трандуил направился к стеклянным дверям, ведущим на террасу. Распахнув их, он замер на пороге, глубоко вдыхая свежий холодный воздух. В мыслях и сердце его вместо привычной ясности царил полый раздрай. Впервые за долгие столетия хотелось, чтоб отец оказался рядом и всё решил за него.
Стоя с закрытыми глазами, он различил тихие, едва слышные шаги Андунээль, когда между ними осталось не больше десяти метров. Эллет преодолела их за секунды, остановилась за его спиной и поначалу несмело коснулась, а уже через секунду прильнула к ней всем телом, обнимая за поясницу.
— Я вернусь, — мягко и в то же время уверенно пообещала она.
Молчание говорило за него. Оно давало понять, что он не верил. Не после того, как она сбежала, стоило ему только открыться. Не после того, как при первой за долгое время встрече заявила, что хочет уехать.
С тихим вздохом отбросив всё, что так эгоистично запланировала изначально, она тихо заговорила:
— В той битве я обещала роханского коня тому, кто убьёт больше всего орков. А после сражения решила, что подарю по коню каждому из выживших.
После этих слов Трандуил настолько стремительно развернулся, что Андунээль даже не успела отшатнуться. Теперь, когда стала ясна причина, по которой она так рвалась из Мирквуда, настала его очередь заключать её в объятия. Склонившись ниже, он едва уловимо улыбнулся и накрыл её губы нежным поцелуем, который стремительно менялся, становясь всё более жадным и пылким. Чувствуя, как тонкие пальцы зарываются в волосы, как она обнимает его за шею, хватая воздух губами и страстно отвечая, Трандуил остановился только когда прижал её к стеклянной двери, звонко стукнувшейся о стену.