Закатная звезда Мирквуда
Шрифт:
— А что было потом?
Любопытство в голосе Леголаса напомнило Андунээль о том, какой она сама была в его возрасте. Как жажда действий и эмоции переполняли её, а разум стремился к познанию нового.
— А потом были долгие годы счастья. Моё рождение. Свет и тепло. Мудрость и понимание. — Ласковая, тёплая улыбка, царившая на её лице, исчезла, когда из глубин памяти показались картины, полные отчаяния и боли. — Пока наугрим не убили Элу Тингола.
Не глядя, достав флягу из сумки, она сделала несколько глотков воды. Всё это время не сводивший с неё взгляда Леголас чувствовал боль в каждом движении эллет. Но вместе с тем он ощущал в ней тьму. Ярко-алую ненависть и месть, что была чернее чёрного. Встревоженный их мощью, он не понимал, как у неё получается обуздать их? Откуда берётся ровный золотистый
А в это время она размышляла насколько может быть откровенной с принцем. Что-то подсказывало, что он сможет принять всё, сделанное ею, и если он это сделает, то и Владыка не отвернётся от неё, когда узнает, сколько крови ею было пролито в годы отчаяния, лютой ненависти и слепой мести.
Убрав флягу, Андунээль сделала глубокий вздох и решилась.
— Когда началась Битва в Тысяче Пещер, я была там. Не помня себя от тревоги за отца, я бежала в его кузницу. Летела вниз по отвесной лестнице над пропастью, а на меня бросались жадные до крови и чужих сокровищ твари. Даже не смотрела куда бью, когда сметала с дороги мерзких коротышек, — усмехнувшись, похлопала коня по боку, давая понять, что всё в порядке. — Одно знаю точно — из тех, кто стоял на моём пути, не выжил никто. Но было слишком поздно, — голос сорвался, и она вынужденно замолчала на пару секунд. — Отца я обнаружила в окружении убитых им одиннадцати наугрим. Даже после смерти в его руке был зажат меч. Вот таким был мой адар, — с гордостью и горечью взглянула она на Леголаса. — А потом, осматриваясь вокруг, я увидела отрезанную голову своего жениха, плавающую в бочке с водой, — отвернувшись от спутника, она смотрела вперёд на дорогу, сдерживая жгучие слёзы, непролитой болью застывшие в глазах. — Тот день разделил мою жизнь на две части. Так что, когда в наш дом пришли нолдор, я была готова. Я убивала их недрогнувшей рукой. Меня вела ненависть и жажда мести. О, как сладка была их кровь на моих руках! — мрачно ухмыльнулась она. — Каким наслаждением были крики, полные боли, когда они умирали, изрезанные моими клинками. От тех дней и поныне я готова отстаивать то, что мне дорого до последнего вздоха. От кого угодно, — с непреклонной твёрдостью в голосе заявила она, чем напомнила Леголасу о той битве, перед которой задвинула его за свою спину. — Но моя мать оказалась слабее, — печально продолжала она. — Не смогла смириться со смертью отца и разрушением Менегрота. Отправилась на Запад. Сбежала, оставив меня одну. Знакомо, не правда ли? — выехав чуть вперёд, усмехнулась и обернулась к спутнику, а после, дабы не бередить его ран, довольно миролюбиво завершила свою историю. — Но я не виню её. Каждому из нас отмерено своё количество сил и выдержки. Да и моя мать никогда не была воином. В отличие от нас с отцом.
Леголас ещё не успел в полной мере осознать всего рассказанного Андунээль. Его терзало множество вопросов. Едва ли не главным среди них был о том, как она жила после падения Дориата и до того как оказаться в Лотлориэне. Вот только теперь он не был уверен, что хочет знать ответ.
Погружённый в смурные мысли, Леголас поначалу не обратил внимания на редеющие по обеим сторонам дороги деревья. Лишь когда перед ним оказалась дубовая роща, а смешанный лес остался за спиной, он остановил коня на границе между ними, где из-под тающего снега вовсю росла зелёная трава.
— Добро пожаловать в мир за границей королевства твоего отца! — торжественно произнесла Андунээль.
С царящей на губах весёлой улыбкой она лукаво смотрела на него, будто оценивая эмоции, наполняющие Леголаса в эти минуты. А ему вдруг показалась, что та израненная тьмой и болью эллет, что говорила с ним меньше четверти часа назад, осталась под сенью Мирквуда. Перед ним находилась другая, та, которой хотелось улыбаться в ответ, что он и сделал, предвкушая увлекательные недели.
Глава 34
Спустя несколько часов неторопливой езды по дубовой роще, Андунээль различила далеко перед собой, в просвете между деревьями колючий частокол, которым была обнесена широкая поляна, и крышу просторного деревянного дома. А через пару секунд поняла, что
— В этом доме живет Беорн. Один из беорингов. Что отец тебе рассказывал о них?
Вскинув бровь, она обернулась к спутнику и различила в глубине его глаз лёгкую растерянность.
— Что это полудикие оборотни, спустившиеся с гор, — чувствуя подвох, осторожно начал он. — Они заселили долины Андуина у Каррока. Как раз на западе леса.
— Пусть Беорн и оборотень, но он далеко не так дик, как гномы, — с явным пренебрежением к последним заметила эллет. — И уж точно не так кровожаден. Ему нет дела до чужих драгоценностей, да и вообще до роскоши, — по мере того, как они подъезжали ближе, стали различимы крыши конюшни, сарая, хлева и амбара. — Однако разве такой дом смог бы построить дикарь? — взглянув на пристыженного юношу, она довольно отметила одну из его достойных черт — готовность верить не тому, что слышал, а тому, в чём убедился сам. — Да будет тебе известно, без острой нужды он никогда не убивал животных и птиц, в том числе и диких. Ты спросишь: «Чем же тогда питается этот огромный человек?» И я отвечу: «Сливками, мёдом, овощами, фруктами и хлебом». — В ответ на изумление Леголаса, она лукаво улыбнулась. — И, да. Он действительно огромен.
— А это правда, что его дом по ночам охраняют медведи, и что он может разговаривать с животными на их языке? — любознательно поинтересовался Леголас, склонив голову чуть к плечу.
Услышав это, Андунээль не выдержала и звонко рассмеялась. Запрокинув голову к высокому пронзительно-синему небу, по которому плыли пушистые белые облака, она чувствовала себя счастливой и свободной. Будто бы ей снова было чуть больше сотни лет.
Когда смех отзвенел, она улыбнулась.
— Если он ещё остался тем, кем был, когда я встретила его много лет назад, то, возможно, это правда. — Предвосхищая вопрос, пояснила: — мы случайно пересеклись в предгорье около двадцати лет назад. Он вынужден был покинуть дом, но желал однажды вернуться назад. Когда-нибудь, когда враги сгинут. А я возвращалась из очередного путешествия в Лотлориэн, — вспоминая то время, тепло улыбнулась. — С виду Беорн действительно может показаться суровым и недоверчивым, и он на самом деле таков. Но для друзей и старых знакомых он весьма добродушен. — Поразмыслив, она неопределенно пожала плечами и беспечно призналась: — по крайней мере, он говорил, что будет рад видеть меня в своём доме. Так что, когда увидишь его, постарайся быть спокойным и дружелюбным.
Уже после понятливого кивка Леголаса, она вдруг обернулась в седле всем корпусом и попросила:
— В дороге нам было бы лучше обращаться друг к другу на "ты".
— А могу я так обращаться к тебе и после того, как мы вернёмся?
По радостной улыбке и настороженности во взгляде Андунээль поняла, что он давно был не против перейти определённую грань, после которой оставаться чужими друг другу становится сложно. В этом своём стремлении он был честен и открыт, и, неожиданно для себя, эллет решила, что пора и ей становиться такой.
Тёплая, понимающая улыбка преобразила её лицо.
— Я не против.
Хозяин дома вышел из амбара как раз в тот момент, когда незваные гости, появившись у края поляны, въехали в распахнутые настежь ворота. Необычайно высокий, с густыми чёрными волосами и бородой, он почти в два раза возвышался над Андунээль, когда она спешилась и приблизилась к нему.
— Здравствуй, Беорн, — на её лице царила приветливая улыбка, с которой она безбоязненно смотрела снизу вверх в тёплые карие глаза. — Ты построил прекрасный дом.
— Это кто с тобой? — не тратя времени на приличия, глубоким, раскатистым голосом без особого дружелюбия спросил оборотень, хмуро глядя на Леголаса, стоящего на пару шагов позади её правого плеча.
— Мой юный друг — Леголас, — искренний и совершенно спойкойный ответ убедил Беорна в отсутствии опасности от спутника эллет. — Ручаюсь, что он не причинит вреда ни тебе, ни твоему дому, ни какому другому живому существу вокруг.
Дождавшись кивка, с которым мужчина признал её слова, она обернулась к Рибиэлсириту и посмотрела в его большие умные глаза, разрешая уйти в конюшню. Едва он двинулся с места, как за ним последовал конь аранэна. Взглянув на юношу, она едва сдержала весёлую улыбку.