Заказное убийство (сборник)
Шрифт:
Бушар ушел, насквозь пропахнув антисептиком. Я же вновь стала изучать ежедневник Бум-Бума. Двадцать третьего он встречался с Марголисом. Должно быть, на элеваторе. Двадцать четвертого, в субботу, виделся с Пейдж. Никаких других имен на выходные записано не было. В понедельник Бум-Бум разговаривал с диспетчером Грэфалка, мистером Мак-Келви, и еще с двумя людьми, имена которых мне ничего не говорили. Надо будет показать Марголису фотографию Мэттингли. Пожалуй, попрошу это сделать Пьера.
Я взглянула на часы – непривычно видеть их на правом запястье. Половина пятого.
Около пяти появилась Лотти. Она удивленно приподняла черные брови, глядя на разбросанные бумаги и скомканные простыни.
– Пациентка из тебя – хуже некуда, дорогуша. Врач сказал, что ты отвергаешь все лекарства... Если не хочешь, чтобы тебя пичкали болеутоляющими, – твое дело. Но антибиотики нужно колоть обязательно. Не хватало еще, чтобы рука у тебя воспалилась.
Лотти несколькими ловкими движениями поправила мне постель. Люблю смотреть, как она работает – все у нее получается быстро, эффективно и аккуратно. Потом Лотти села на постель рядом со мной. Тут как раз в палату вошла медсестра – принесла ужин. Увидев, что Лотти сидит на постели, мегера неодобрительно нахмурилась, но ничего не сказала. Докторам позволяется делать то, что запрещено простым смертным.
Лотти посмотрела на поднос.
– Все проварено до потери всякого вкуса. Отлично. Значит, проблем с несварением у тебя не будет. – Она злорадно усмехнулась.
– Хочу пиццу, – захныкала я. – Спагетти. Вино!
Лотти засмеялась:
– Ничего, ты идешь на поправку. Выдержи еще денек, а в понедельник я заберу тебя домой. Можешь несколько дней пожить у меня, пока окончательно не поправишься.
Я сосредоточенно нахмурилась:
– Лотти, у меня срочная работа. Я не могу валяться в постели две недели, дожидаясь, пока плечо заживет.
– Не нужно на меня давить, Вик. Ведь я не какая-нибудь глупая медсестра. Когда я пыталась оторвать тебя от работы? Никогда – даже если ты вела себя как затравленный пес.
Я возмутилась:
– Затравленный пес? Это я – затравленный пес? Что ты хочешь этим сказать?
– Иногда ты бываешь, как пес, которого обложили со всех сторон, и он начинает цапать всех подряд – и друзей, и врагов.
Я расслабилась:
– Ты права, Лотти. Извини. Спасибо, что предложила мне пожить у тебя. Ценю.
Она поцеловала меня в щеку и куда-то исчезла, но вскоре вернулась, притащив с собой мою любимую пиццу – с анчоусами и луком.
– Но ни капли вина, пока получаешь антибиотики.
Мы съели пиццу и немного поиграли в джин [25] . Выиграла Лотти. Дело в том, что большую часть Второй мировой войны она провела в бомбоубежище, где единственным развлечением была игра в джин. Поэтому справиться с ней практически невозможно.
В воскресенье утром я позвонила Пейдж, но не застала ее дома. Зато в середине дня балерина появилась собственной персоной. В зеленой кружевной блузке и черно-зеленой гватемальской юбке она смотрелась просто потрясающе. Пейдж впорхнула в комнату этаким волшебным видением, благоухающим весной.
25
Джин – карточная игра.
– Пейдж, очень рада вас видеть. Спасибо за цветы. С ними палата стала смотреться куда веселее.
– Вик, меня очень расстроила авария, в которую вы попали. Слава Богу, травмы оказались не очень тяжелыми. На автоответчике было сообщение, что вы звонили. Я решила, что приду сама и посмотрю, как у вас дела.
Я спросила, как идут репетиции «Менуэта для наркомана». Пейдж рассмеялась и стала рассказывать про готовящуюся премьеру. Мы несколько минут поболтали о том о сем, а потом я объяснила, что пытаюсь восстановить последние дни жизни Бум-Бума.
Пейдж сразу же недовольно сдвинула бровки.
– Все еще идете по следу? Вик, вам не кажется, что уже пора оставить мертвых в покое?
Я постаралась улыбнуться как можно безмятежнее, чувствуя, что выгляжу довольно паршиво – немытые волосы, больничный халат...
– Об этом попросил меня Пьер Бушар, старый товарищ Бум-Бума.
Оказывается, она знает Пьера. Он очень милый. Что же именно он хочет узнать?
– Например, не видели ли вы в последнее время Говарда Мэттингли?
На лице Пейдж промелькнуло какое-то непонятное выражение.
– Я не знаю, кто это.
– Один из игроков второго состава. Бум-Буму он не нравился, поэтому он вряд ли вас с ним познакомил. А куда вы ездили в прошлую субботу? Может быть, вы видели Мэттингли там?
Пейдж пожала плечами и бросила на меня весьма выразительный взгляд – дала понять, что я жуткая зануда. Я терпеливо ждала.
– Вы элементарно грубы, Вик. Это был мой последний день с Бум-Бумом. Я хотела бы оставить воспоминания для себя.
– Как, ведь вы говорили, что виделись с ним в понедельник?
Пейдж вспыхнула:
– Вик! Я знаю, что вы детектив, но это уже чересчур. У вас какой-то нездоровый интерес к вашему кузену. По-моему, вам нестерпима сама мысль о том, что он мог общаться с какой-нибудь женщиной, кроме вас!
– Пейдж, я не спрашиваю вас, каким Бум-Бум был в постели и не прошу описывать какие-нибудь интимные стороны вашей личной жизни. Я всего лишь хочу знать, где вы были в субботу и виделись ли вы с ним в понедельник... Давайте не будем устраивать сцен. Вы мне симпатичны. Не звонить же мне вашему режиссеру, вашей матери, всем вашим знакомым, чтобы получить информацию? Вот я и спрашиваю непосредственно вас.
На медовых глазах выступили слезы.
– Вы мне тоже нравитесь, Вик. Вы напоминаете мне о Бум-Буме. Но даже он, хоккеист, не был таким агрессивным... В субботу мы плавали на яхте. Вернулись к четырем часам. Мне нужно было успеть на репетицию. Кажется, Бум-Бум остался в Лейк-Блаффе. Впрочем, точно не знаю. А в понедельник вечером мы вместе ужинали. В ресторане «Джипси». С тех пор я его не видела. Теперь вы удовлетворены? Выяснили, что хотели? Или по-прежнему собираетесь звонить моей матери и всем знакомым?