Заказное убийство (сборник)
Шрифт:
Я села в бамбуковый шезлонг. Грэфалк распахнул окна, потом направился к бару, встроенному в стену, и зазвенел там стаканами и кубиками льда. Я попросила шерри. Майк Хаммер из телесериала – единственный детектив, который умеет пить виски, не утрачивая способности рассуждать. Ну, не рассуждать – так, по крайней мере, двигаться. Думаю, секрет успеха в том, что он не утруждает себя рассуждениями.
Возясь с коктейлями, Грэфалк сказал:
– Если вы шпионили не за мной, то, значит, за Клейтоном? Ну и что вам удалось выяснить?
Я положила ноги на расшитую цветами подушку, прикрепленную к бамбуковому креслу.
– Так-так... Вы хотите знать, что я
Грэфалк откинул голову и громко расхохотался. Он подал мне бокал в виде тюльпана, где плескалась желтоватая жидкость. Я отхлебнула. Шерри был действительно хорош – как жидкое золото. Зря я не попросила виски. Должно быть, виски миллионеров – чистый нектар.
Грэфалк сел в кресло и обернулся ко мне.
– Наверно, я захожу слишком издалека, мисс Варшавски. Я же знаю, что вас на самом деле интересует порт. Если вы оказались здесь, значит, узнали что-то интересное про Филлипса. У нас с «Юдорой Грэйн» давние деловые связи. Если у них что-то нечисто, я хотел бы об этом знать.
Я отхлебнула еще шерри и поставила бокал на столик, обратив внимание на то, что пол покрыт итальянскими изразцовыми плитками ручной росписи. Столик – в цвет полу, такой же желто-красно-зеленый.
– Если вас беспокоят дела компании «Юдора Грэйн», обратитесь к Дэвиду Аргусу. Меня же занимает сейчас одно – кто пытался меня убить в четверг вечером.
– Убить? – поднял Грэфалк свои кустистые брови. – Вы не похожи на истеричку, но заявление звучит диковато.
– В прошлый четверг кто-то испортил руль и тормоза моего автомобиля. Я лишь чудом спаслась от столкновения с самосвалом на шоссе.
Грэфалк допил свой напиток, по-моему, это был мартини. Настоящий консервативный предприниматель – никакого белого вина, никаких французских штучек.
– И у вас есть веские основания полагать, что это сделал Клейтон?
– Во всяком случае, такая возможность у него была. Не знаю, был ли мотив. С тем же успехом моей смерти могли желать вы, Мартин Бледсоу или Майк Шеридан.
Грэфалк, направившийся было к бару, остановился и посмотрел на меня.
– Их вы тоже подозреваете? Вы думаете, что... хм... диверсия произошла в порту? Может быть, это просто выходка каких-нибудь хулиганов?
Я отпила шерри.
– Возможно, но я в это не верю. Почти всякий, хоть чуть-чуть разбирающийся в технике, может испортить тормозные цилиндры. Но мало кто из хулиганов таскает с собой газовый резак и гаечный ключ – просто так, на всякий случай: вдруг попадется какой-нибудь подходящий автомобиль? Хулиганы обычно прокалывают шины, снимают колпаки, разбивают окна.
Грэфалк подлил мне еще из бутылки. Я сделала вид, что пью такие напитки каждый день, и даже не взглянула на этикетку. Все равно я никогда не смогу позволить себе такой шерри. Какая мне разница, как он называется?
Грэфалк уселся с новой порцией мартини и внимательно посмотрел на меня. Он явно что-то обдумывал.
– Много ли вы знаете про Мартина Бледсоу?
Я насторожилась.
– Мы пару раз встречались. А что?
– Когда вы с ним ужинали в четверг, он не рассказывал вам историю своей жизни?
Я громко брякнула дорогим бокалом о столик.
– Скажите-ка, мистер Грэфалк, кто за кем шпионит – я за вами или вы за мной?
Он рассмеялся:
– Порт – это большая деревня, мисс Варшавски. Сплетни распространяются быстро.
– "Геральд стар" отвела этому событию довольно большой кусок на первой полосе. Там был запечатлен мой несчастный «линкс» и изложены все подробности... Что же касается сплетен насчет Бледсоу, очевидно, они зарыты довольно глубоко. Никто не сказал о мистере Бледсоу ничего такого, что заставило бы меня насторожиться.
– Такие вещи не афишируются. Я никому раньше об этом не рассказывал, даже когда Мартин ушел от меня и я не прочь был бы ему навредить. Однако, если речь идет о преступлении, о покушении на вашу жизнь, думаю, вы должны об этом знать.
Я молчала. Солнце клонилось к закату – тени на пляже удлинялись прямо на глазах.
– Мартин вырос в Кливленде. Бледсоу – это фамилия его матери. Отца у парня не было. Им мог оказаться любой пьяный матрос из порта.
– Это еще не преступление, мистер Грэфалк. И даже не его вина.
– Верно. Просто я хотел дать вам представление о его семье. В пятнадцать лет Мартин сбежал из дома, прибавил несколько годков, подписал контракт и начал плавать по Великим озерам. В те годы, для того чтобы стать матросом, не требовалась специальная подготовка. Да и кораблей на озерах... куда больше, чем сейчас, морякам не приходилось месяцами ждать на бирже, пока подвернется работа. Умеешь натягивать трос и поднимать двухсотфутовые мешки – получай работу без лишних вопросов. А Мартин для своего возраста был парнем крепким. – Грэфалк отхлебнул из бокала. – Мальчишка он был толковый, и вскоре на него обратил внимание один из моих помощников. Этот человек любил помогать толковым ребятам. В девятнадцать лет Мартин уже работал в нашей толедской конторе. У него хорошие мозги, жаль было использовать его на тяжелой физической работе, с которой может справиться любой тупоголовый поляк.
– Спасибо, – заметила я. – Когда мне надоест работа детектива, не подыщете ли мне вакансию на одном из ваших кораблей?
Грэфалк уставился на меня в недоумении, а потом сообразил:
– О, Варшавски... Понимаю. Ладно, не дуйтесь – Дело того не стоит. Сами знаете, сколько в порту польских грузчиков, у которых силы как у быков, а ума маловато.
Я вспомнила про двоюродных братьев Бум-Бума и решила не оспаривать этот тезис.
– Короче говоря, Мартин очень быстро освоился в новом окружении – но чисто интеллектуально, не социально. Ему не хватало образования, он весьма смутно представлял себе морально-этические аспекты жизни. Через его руки проходило много денег, и Мартин стал часть из них прикарманивать. Когда отец решил подать на него в суд, я горячо заступился за парня. Видите ли, я нашел Мартина, открыл ему дорогу в жизнь... Да мне и самому было тогда всего тридцать лет. Я хотел дать ему второй шанс, но переубедить отца не сумел, и Мартин на два года угодил в Кэнтовильскую тюрьму. За месяц до его освобождения мой отец умер, и я немедленно взял Бледсоу обратно на работу. С тех пор, насколько я знаю, он законов не нарушал. Но если между «Полярной звездой» и «Юдорой Грэйн» ведутся какие-то нечистые делишки, будет лучше, если вы учтете эти обстоятельства. Надеюсь, на вас можно положиться. Не хочу, чтобы Аргус и даже Клейтон узнали об этой истории – если выяснится, что ничего особого за ним не числится.