Заклинательница зла, или Пакости в кредит. Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы (сборник)
Шрифт:
– Да-да, припоминаю, – пробормотал Степан.
– Кстати, человек, за которым вы следили, мертв.
– Что вы говорите? – удивился тот, проводя ладонью по прилизанной челке.
Суданский взял листок, достал ручку и написал сумму, которую готов был заплатить за информацию. Потом через стол подвинул листок Степану. Тот бросил один взгляд на написанное и задумчиво прикусил губу.
– Подождите немного. Мне надо посоветоваться.
– С кем? – спросила Софья. – Вы же сказали, что в офисе больше никого нет.
– Мне
– Надеюсь, дебаты много времени не займут, – пробормотал Суданский.
– Подождите здесь, – велел Степан и ловко обогнул стул, на котором висел вызывающий клетчатый пиджак. Он нырнул в соседнюю комнату, где его брат складывал оставшиеся пожитки в картонную коробку.
– Как ты мог согласиться? – набросился он на Степана. – Ведь у нас украли компьютер! Если ты помнишь, в деле не было ни одного бумажного документа. Мы даже папку не заводили. Что ты собираешься продавать?
– Ну, послушай, – жарко зашептал жадный Степан. – Давай подсунем им что-нибудь другое. Они понятия не имеют, кто нас нанял. Подумаешь, немного побегают. Потом сами разберутся в тонкостях. А мы уже – фьюить! Перевозим рулоны с обоями. Попробуй нас найди.
– Ты с ума сошел? – прошипел Иван уже более податливым голосом. – Что мы можем им подсунуть?
– Давай посмотрим, что у нас вообще есть.
Братья ринулись к сейфу и принялись вдохновенно копаться в папках с делами.
– Вот! – радостно сообщил Степан. – Давай спихнем им дело с «голубыми»! Пока они сообразят, что к чему, мы надежно заметем следы. В конце концов, это единственная папка, где у нас есть проходные бумажки.
Дело, в сущности, было простым и пошлым, как и все другие дела, попадавшие в руки братьев Костиковых. Однако в тот раз по роковому стечению обстоятельств в их сеть попала слишком крупная рыба.
Жена некоего государственного служащего среднего звена заподозрила мужа в том, что он ей изменяет. Отыскав в справочнике не слишком дорогую контору братьев Костиковых, любознательная женщина привезла им конверт с наличными. В обмен на деньги она потребовала узнать, с кем встречается ее муж по вторникам, когда приходит домой сильно за полночь. Информация, которую добыли сыщики, едва не отправила заказчицу в гроб. Муж встречался с другим мужчиной. Пикантность ситуации придавало то, что «другой мужчина» был широко известен.
– Оставь досье, которое мы надергали из прессы, – прошипел Иван, – и вот эту записку с твоими пометками.
– Тут есть адрес той квартиры, где происходили свидания.
– Ну и что? Квартира съемная, адрес ничего им не даст.
Они начали вырывать друг у друга бумажки и довольно шумно препираться. Привлеченная возней в соседней комнате, Софья осторожно подошла к двери и приоткрыла ее. Увидев второго Костикова, она растерянно спросила:
– Ой! Кто это?
Братья, одинаковые, словно горошины из одного
– Как кто? – переспросил Степан. – Это моя совесть!
Софья медленно закрыла дверь и обернулась к Суданскому:
– Судя по всему, его совесть не хочет расставаться с делом.
В этот момент Степан влетел в комнату, потрясая бумагами. Суданский не раздумывая выложил заготовленные деньги. Софья завладела папкой и прижала ее к груди. Когда они вышли на улицу и сели в машину, Суданский сказал:
– Возьми листочек и запиши адрес.
Софья послушалась. Суданский продиктовал ей данные и велел:
– Вложи его в дело.
– А чей это адрес?
– Того типа, с которым мы только что имели дело. Пока ты подглядывала за ним, я вытащил из кармана пиджака его паспорт и поинтересовался пропиской.
– Это еще зачем?
– Мало ли.
Софья покачала головой, открыла папку и тут же увидела вырезки из газет с фотографиями. К ним был приколот довольно постыдный любительский снимок, сделанный братьями Костиковыми во время того самого «пикового» свидания во вторник.
– О господи! – воскликнула она. – Теперь мне ясно, почему в голове Люкина зародилась мысль о шантаже.
Софья показала Суданскому фотографию обнимающихся мужчин. Один был смазливым типом с рыжими волосами, второй – известным эстрадным актером Вольдемаром Пашковым.
– Думаешь, именно Пашков совершил наезд?
– Для шантажа он очень привлекательная фигура.
– Тогда при чем здесь этот снимок? Какое отношение он имеет к наезду? Может быть, Пашкова шантажировали вовсе не тем, что он сбил алкоголика?
– А как же рассказ любовницы Люкина?
– Концы с концами не сходятся!
– В деле вообще пока нет никакой ясности, – вздохнул Суданский. – Наша главная цель – найти человека, который в тебя стрелял, так? Мы предполагаем, что убийство Люкина как-то связано с шантажом. Так?
– Так, – согласилась Софья.
– Одновременно убийство того же Люкина стоит в одном ряду с двумя другими, «шляпными» убийствами, как ты их называешь. Человеку, которого шантажировал Люкин, была выгодна его смерть. Допустим также, что этот человек его и убил. Зачем тогда он прикончил еще двоих? Да причем с такими сложностями: принести шляпу, снять одежду…
– И этот Аникин! – подхватила Софья. – В деле, которое нам дали в «Боливаре», о нем вообще не упоминается.
– Мне кажется, шантаж и убийства никак между собой не связаны. Ты только вдумайся: три трупа! Разве мог человек решиться на такое из-за того, что сбил какого-то алкоголика, который, как ни крути, все-таки остался жив. Нет-нет, здесь что-то другое. Что-то, чего мы пока не понимаем.
Софья покачала головой:
– Все-таки я склонна верить милиции. Я думаю, именно Аникин убил и Люкина, и Мягкого, и Брюковца.