Заклятие гномов
Шрифт:
— Что ж, я готова. Веди меня в грот. Победить в себе зло не так уж трудно, если знаешь, как оно выглядит, — беспечно сказала Злата.
— Напрасно ты так уверена в себе. Вряд ли тебе понравится то, что ты увидишь, — предостерег ее ветер, но девушка лишь засмеялась в ответ.
Вскоре Бриз привел ее к гроту, скрытому в зарослях плюща. Гибкие ветви оплетали нишу, делая ее почти незаметной. Злата отодвинула лозу, нерешительно постояла у входа, вглядываясь в полумрак, и, наконец, с замиранием сердца переступила порог.
Солнечные лучи сюда не проникали. В гроте царили вечные сумерки. По уступам стены стекала тонкая прозрачная струйка. Камни будто плакали, и там, куда они роняли слезы, образовалось крошечное озерцо. Злата подошла к самой кромке воды.
Там, куда впадал родник, по зеркальной глади шла легкая рябь, отчего казалось, что камешки на дне шевелятся. Девушка зачарованно смотрела, как они, точно мозаика, складывались в зыбкую картину. Вдруг на поверхности воды возникло видение. Злата узнала бы из миллиона эти миндалевидные глаза и черные, словно вороново крыло, волосы. Злата вспомнила торжество, написанное на лице у соперницы в день, когда произошла трагедия, и в ней шевельнулась неприязнь. Герцогиня беседовала с придворным ювелиром.
«Интересно, о чем они говорят?» — подумала Злата и словно в ответ на безмолвный вопрос услыхала голос Агнессы:
— Невеста принца незнакома с дворцовыми правилами. Если у нее в обручальном кольце будет не настоящий бриллиант, она станет всеобщим посмешищем. Я хочу помочь бедняжке. Замени поддельный камень на настоящий. Пусть это будет моим свадебным подарком. — Лукавая «подруга» протянула собеседнику туго набитый кошелек.
Так вот кто явился причиной всех несчастий! Если раньше Злата недолюбливала герцогиню, то теперь ее переполнила ненависть к лицемерке. Жажда мести ослепила девушку. Она едва не задохнулась от охватившей ее злости.
— Я отомщу тебе, проклятая герцогиня! Я заставлю тебя страдать, лживая кукла, не меньше, чем страдаю я! — выкрикнула Злата и изо всех сил ударила кулаком по водной глади.
Брызги, соленые, как слезы, разлетелись в разные стороны.
Злата опрометью выскочила из грота и не узнала весеннего сада. Знойный ураган гнал тучи мельчайшего песка, засыпая все на своем пути. Опаленные его горячим дыханием лепестки жухли и осыпались.
— Бриз! Ты сошел с ума! Что ты делаешь? Остановись! — взмолилась девушка, пытаясь перекричать разбойничий свист ветра.
— Я не Бриз. Меня зовут Сирокко. Я — знойный ветер пустыни, — услышала она в ответ. — Ты забыла, что зло можно победить только добром, и позволила ненависти иссушить сад твоей души.
— Я не сделала этой негодяйке ничего плохого, а как она поступила со мной?! И после этого я должна быть к ней добра? — возмутилась Злата, уверенная в своей правоте.
— Зло порождает зло. Учись прощать, — прошумел Сирокко. — Ты не выдержала испытания. Теперь твой путь к каравелле мечты будет тернист и труден.
Злата поняла, что сделанного не воротишь. Пытаясь устоять перед натиском жгучего ветра, она гордо вскинула голову и крикнула:
— Я пройду его вопреки всему!
— А тебя нелегко сломить! Ты почти такая же непокорная, как ветер, — одобрительно захохотал Сирокко. — За это я открою тебе секрет. Чтобы дойти до каравеллы, тебе надо выполнить три условия. Ты должна потерять голову и при этом остаться с головой. Упасть и остаться на высоте. И убежать, стоя на месте. И помни: что бы ни случилось, храни верность своему принцу, верь в его любовь и научись прощать. Ты можешь оступиться только три раза, — прошумел напоследок Сирокко и ураганом унесся прочь.
Глава 12
Караван
Стоял полный штиль. Прекрасная и величественная, каравелла отражалась в гладком, как зеркало, море. Ни единое дуновение ветерка не тревожило поникших парусов. Разноцветные флаги на мачтах безжизненно обвисли. Каравелла застыла в ожидании загадочной пассажирки, чтобы увезти ее в неведомые просторы мечты.
… А перед Златой до самого горизонта простиралось безбрежное песчаное море. Желтые барханы, как застывшие волны, убегали вдаль. Солнце палило нещадно. Над землей дрожала красноватая дымка. Песок насыпался в атласные туфельки, не созданные для тернистых дорог. Временами Злата утопала в зыбких наносах по щиколотку. Она потеряла счет времени. От жары и жажды у нее мутилось в голове. Все медленнее продвигалась она вперед, все труднее давался ей каждый шаг.
«Только не останавливаться», — как заклинание стучало у нее в висках. Стоит присесть, и уже не будет сил подняться и продолжать путь.
Перед глазами у Златы поплыли красные круги. Она в изнеможении опустилась на горячий песок, и видения обступили ее. Ей казалось, что она слышит отдаленный звон колоколец и чьи-то голоса. Из густого, как патока, марева, стоящего над пустыней, появился караван. Навьюченные поклажей верблюды размеренной поступью шли через песчаные барханы. Их горбы лениво колыхались под яркими, украшенными кисточками попонами. К седлам были приторочены тюки с заморскими товарами и глиняные амфоры с водой. Белоснежные повязки прикрывали головы погонщиков от палящих лучей солнца.
Люди заметили лежащую на песке девушку и стали, оживленно жестикулируя, переговариваться между собой. Сердце Златы радостно встрепенулось: да ведь это не мираж! Неужели спасена? Она увидела над собой обеспокоенные лица.
— Пить, — только и смогла вымолвить девушка сухими от жажды губами.
Тотчас ей ко рту приставили фляжку с живительной влагой. С каждым глотком в девушку вливались силы. Голова все еще кружилась, но вскоре Злата смогла встать. Люди жестами приказали ей подойти к балдахину, возвышавшемуся на спине лучшего верблюда.
Полог балдахина откинулся, и Злата увидела старца с козлиной бородкой и в шитых золотом одеждах. Голову его украшала чалма с пером павлина, а пальцы были унизаны перстнями.
— О премудрый визирь! — склонившись в поклоне, обратился к старику главный погонщик. — Небесам было угодно послать нам на пути чужестранку.
Визирь кинул в сторону Златы безразличный взгляд. Вряд ли посреди пустыни можно найти товар, достойный внимания. Но от удивления глаза старца полезли на лоб, и в них вспыхнул алчный огонек. Чужеземка была дивной красоты. Нервно теребя бородку, визирь вперился в девушку. Сам шайтан не мог бы создать большего искушения для глаз и для души. Женщины, живущие в здешних краях, были смуглыми и темноокими. Они не носили белых одежд и стыдливо прятали лица. Незнакомка же, напротив, смотрела смело и прямо. Волосы ее отливали чистейшим золотом, а глаза сияли подобно сапфирам. Такая наложница могла бы стать жемчужиной любого гарема. За эту невольницу Звездный шейх осыплет его подарками и почестями.