Заклятие короля

Пайпер Линдси

Он прекрасно помнил долгую жалящую боль от иглы, на­носящей ему татуировку после первой победы в Конфликте. Ему было всего шестнадцать — слишком рано для офици­альной инициации. Но Старик сделал для него исключение, потому что никогда еще шестнадцатилетний не был пригла­шен на бои Конфликта. Никто не ожидал, что он выживет. Даже его отец.

Лето торжествовал.

Когда он склонил голову, чтобы принять тату, в его венах пульсировал адреналин. Праздничные кубки с голишем рас­слабили его сознание. С этим ему повезло, потому что при­тупились и чувства. Тогда

он не настолько владел своим даром при отключении ошейника. Иначе он мог бы не пе­режить такого количества уколов.

После целой вечности практики он научился контролиро­вать все. Когда включать чувства. Когда отсекать. И все же он до сих пор ощущал прикосновение ее ногтя к волнообраз­ному телу змеи. Снова и снова. Щекоткой по затылку. И он до сих пор чувствовал кожу ее спины под своими пальцами.

Все, что он мог сейчас сделать, это сберечь ее на арене. Вме­сте они победят всех противников.

— Я подожду тебя за решеткой, — хрипло сказал он.

И вышел из ее комнаты — которая больше не будет слу­жить ей камерой. Победа в сегодняшнем матче добудет ей место в бараке воинов. Она получит уединение и маленькие удобства. Другими словами, Лето лишится полного контро­ля над ней.

Раздраженный и взвинченный, он ждал у решетки выхо­да Нинн.

Дрожь паучьими лапками трогала спину. Его неофитка то настаивала на имени Одри, то сопротивлялась ему на каж­дом шагу. Только цель — спасение сына — придавала ей сил и решимости. Эта цель помогала ему оправдать жестокость тренировок. Лишь совпадение целей слегка облегчало про­цесс.

Но эта женщина... Она была Нинн из клана Тигони.

Она с уверенностью носила свой идеально подогнанный доспех. Светлые волосы сияли и отбрасывали острые иглы теней на ее лоб и щеки. Веснушки придавали ее чертам осо­бую глубину. Даже текстуру. Нечто совершенно непрактич­ное, уникальное, принадлежащее только ей.

Любая женщина могла двигаться с гордой осанкой, когда на ней был текучий шелк. Но чтобы двигаться с той же гра­цией в полном доспехе, нужно быть истинным воином.

А на ее коже под шелком подкладки остались красные руб­цы от наказания за попытку бегства. Которой она, похоже, совсем не помнила.

Лето отбросил сомнения прочь. При должном усилии он мог позабыть о сомнениях уже к моменту выхода к Клетке. Работа ее сознания была не его заботой. Он не мог позволить себе заботы, поставив все на будущее Пэл.

Охранники выпустили ее из камеры и заковали в кандалы. Лето тоже вытянул руки. Она смерила его лукавым взглядом.

— Тебя тоже? Почему?

— Потому что мы покидаем комплекс. Старик никогда не пускает сюда посетителей. Нас проводят туда, где все гости собираются вокруг полноценной Клетки.

— А, так ты уже бывал снаружи. Ты видел солнце.

Он едва сдержался, чтобы не сжать кулаки. Никаких проявлений своей ограниченности. Лишь констатация факта.

— Нет.

— Что значит «нет»?

— Представь, что ты впервые видишь солнце, когда вся твоя жизнь проходит в подземелье?

Она потерла нижней губой о верхнюю, и на эти секунды обе губы стали соблазнительно пухлыми. Лето ненавидел свой дар за то, что тот заставляет цепляться мыслями за от­влекающие детали.

— Я бы увидела в нем врага, — сказала она. — Неудобство.

— И Старик это знает. Мы отправимся на автобусах, на время выхода наденем повязки на глаза.

— Безопасность.

— Необходимость. Любой приезжий воин оказывается в невыгодном положении.

— Но если бы мы посмотрели? — Она покачала головой.

— Что?

— Если бы не было повязок, мы бы увидели, где мы? Уви­дели города. Горы. Богом забытые деревеньки. Это могло бы быть важно.

Она говорила словно с другой стороны длинного стеклян­ного тоннеля. И сама, похоже, слышала свой голос словно со стороны. После вмешательства Улии Нинн обрела свои си­лы — и потеряла все воспоминания о том, что бьется за осво­бождение сына. Лето опасался снова говорить о мальчике, чтобы не разрушить освоенный ею потенциал. И не раско­лоть ее сознание надвое.

Поэтому он решил лавировать. И ему не понравилось. Слишком уж это было похоже на игры Тигони. Трик­стеров.

— Славу можно найти лишь в Клетках. И совершенно неважно, где расположены Клетки.

Она уверенно кивнула. Тень замешательства исчезла из ее глаз.

— Тогда за дело.

Глава 18

Лето доказал свою честность во всем, что имело отношение к бою и выживанию Нинн в этом мире. С чего бы ему лгать? Он нагружал ее информацией, вооружал навыками и ору­жием, давал ей все возможные преимущества.

Так что когда охранники завязали ей глаза, Нинн не со­противлялась. Любое преимущество ей на руку. Ей предсто­ит биться на чужом поле. Ни один из сегодняшних матчей не будет идти до смерти. Однако на кону ее гордость. И она хо­тела показать себя тем, кому служила, и показать себя Лето.

Ее вывели наружу. Два охранника держали ее за локти. На­правляли. Сдерживали. Но им не стоило волноваться. Она была готова работать, как никогда. Вот только когда ее лица коснулся порыв холодного ветра, она вздрогнула. И замед­лила шаг настолько, что охранникам пришлось дернуть ее вперед.

Запах снега.

А ведь прошло уже больше года. Свежий воздух...

Холод защекотал ноздри и отозвался мурашками на голом левом плече. Шею покалывало. В последний раз она гуляла по холоду, когда у нее были длинные волосы. Теплым покры­валом спадавшие ей на спину.

Когда это было? Где я была?

Между бровей собиралась колючая боль. Охранники тол­кнули ее под зад. Сильнее. Они не собирались терпеливо ждать, когда она разберется со странностями своей памяти. Вскоре она взобралась по трем ступенькам в гудящий авто­бус, невыносимо воняющий бензином. Один из автобусов, о которых говорил Лето. Старые и новые ощущения мета­лись в ее мозгу, как бы она ни старалась сосредоточиться на предстоящих часах боя. Сердце заколотилось от приступа паники.