Заклятие короля
Шрифт:
— Я не смогу быть нежным, если мы начнем с этого.
— Значит, женщины уже занимались с тобой этим?
— Точнее, я заставлял этих женщин заняться.
— Большая разница, Лето. Стой неподвижно. Наслаждайся. И знай, что я тоже получаю от этого удовольствие.
Ей понравилось, как напрягаются его руки, обхватившие ее щеки, напоминание о силе, которую он держал под контролем. Каждое движение языка, каждое прикосновение и долгие, томные посасывания вызывали у него разную реакцию. Иногда шипение — это было особенно хорошо,
Он был слишком большим, и она не могла принять его так глубоко, как ей бы хотелось. Она помогала себе руками, охватывая ту длину, что оставалась между ее губами и его телом. Ритм, который она выбрала, был медленным, но настолько размеренным, что даже ее тело начинало гудеть от нарастающего возбуждения. С тех пор, как она научилась пользоваться своим даром, она не могла не сравнивать возбуждение и взрывную силу. Энергия накапливалась... и следовало высвобождение.
Сейчас она накапливала энергию размеренно и почти болезненно терпеливо. Чтобы высвобождение было полным.
Проведя языком по всей пульсирующей длине, она сместилась, чтобы снова взять в рот гладкую головку. Руки, обнимающие лицо, напомнили ей, что Лето в любую минуту может стать главным.
— Хватит. — В его голосе звенела животная сила. И только глаза, полуприкрытые веками, бездонные, выдавали разницу. Он был потрясен. Он был на грани.
Нинн почти ожидала, что его решимость даст трещину. Что она зашла слишком далеко. Что ее воин толкнет ее спиной на кровать и возьмет то, чего требует его тело. Она была не против, поскольку хотела того же не меньше его самого. Но все же она надеялась на большее.
И он доказал, что способен на большее, когда опустился перед ней на колени.
— Сними это, — сказал он, дернув ее за шорты. Она была совершенно не против — своего рода компромисс между тем, что ею владеют, и крайней степенью нежности. — Моя очередь.
Нинн раздвинула колени шире, чем говорили его руки.
— Так ты уже делал подобное с женщинами?
Она рассчитывала на шутку в ответ, но кожа на его щеках затвердела в гримасе.
— Не так часто, чтобы ты насладилась хорошим опытом.
— Мне нравятся честные мужчины.
Приподнявшись на локте, она направляла его голову ниже, пока первое прикосновение не заставило ее задохнуться. Его губы были горячими, но язык оказался еще горячее. Ему недоставало тонкости. Но он компенсировал это терпением и настойчивостью. Нинн выгнулась и вскинула бедра. Он подхватил ее рукой под ягодицы, в той самой позе, которой она хотела. Вторая его рука накрыла ее грудь, пальцы кружили и пощипывали ее
Тяжело дыша, Нинн не стала сопротивляться, когда его рука чуть надавила на грудь. Указывая ей лечь на спину. Он проник в нее двумя пальцами. И наверняка ему понравилось ее приглушенное ругательство, потому что прижатые к ее бедру губы растянулись в улыбке. Выругавшись сам, он вскинул ее бедра, сменяя пульсацию пальцев глубокими проникновениями.
Не думая, она вдруг заговорила на древнем языке. Не на языке Тигони или Гарнис. Не на языках Сат, Пендрей или Индранан. Этот язык был старше всех Пяти кланов, и она откуда-то знала его слова.
Лето замер. Взглянул на ее тело. В его почти черных глазах вопросов было не меньше, чем обещания страсти и удовольствия.
— Я и забыл, — тихо сказал он на том же потерянном языке.
— Я тоже.
Она погладила его по щеке, слегка колючей от свежей щетины. Древнее заклинание плелось между ними, пока английский или любой другой язык Драконьих кланов не показался им святотатством в той части пространства и времени, которая принадлежала сейчас только им.
— Так вот как мы должны были заниматься любовью, — сказал он. — Вплоть до слов, подаренных нам самим Драконом.
— Заниматься любовью.
Легкая складка возникла между его бровей. Пара роскошных в своей неторопливости движений, там, в глубине, где она так хотела большего, и его пальцы покинули ее тело. На лице Лето все так же читались загадки его мыслей, но он поднялся и навис над ее телом. Она все так же лежала поперек матраса. Он наверняка устойчиво стоял на полу. Нинн хватало сил лишь на то, чтобы переводить взгляд с его напряженного лица на руку, которой он сжимал основание члена.
— Именно это мы и делаем, Нинн. Занимаемся любовью.
Она улыбнулась, чувствуя почти облегчение от того, что он сбит с толку такой простой темой. Хотя простой она сейчас не казалась.
— Да, ею.
Она поднялась, одновременно притягивая его к себе, вовлекая в тот же танец компромиссов, в котором они уравновешивали друг друга. Соединялись друг с другом. На его губах сохранился вкус ее тела, что одновременно казалось шокирующим и невероятно интимным. Вскоре этот вкус исчез в поцелуях, остался один только вкус Лето. Его жар, острая сладость его языка. Хриплое дыхание их обоих, похожее на тихую нежную дуэль.
Нинн вертелась. Место, которое он с такой нежностью заполнял всего лишь двумя пальцами, жаждало большего. Ей нужно было почувствовать тяжелое возбуждение, от которого костенело тело в ее объятиях.
Она коснулась его дрожащего бицепса.
— И это мой воин? Дрожит?
— Ты отняла у меня все. — Он расположился между ее бедер и скользнул внутрь. Без быстрых толчков. Даже не дразня — с мягкой нежностью, о которой она просила. Твердый, толстый, едва ли не умоляющий. — И затем вернула мне мир.