Заклятие короля
Шрифт:
Когда дыхание успокоилось, он скатился с нее, и она тут же прижалась к его боку.
— Еще, — выдохнул он в окружающую темноту. — Я хочу еще.
— Скажи это своему члену, — сонно пробормотала она, и он уловил улыбку в ее голосе.
Поцеловал ее в волосы, улыбаясь в ответ. Он улыбался.
— Короли Дракона обладают потрясающей способностью восстанавливаться.
— Да, обладают. — Она зевнула и завозилась, устраиваясь в его объятиях. — Представь, как бы это было с использованием твоего дара. Все эти потрясающие ощущения.
Мысль
Но нет, это был бы плохой суррогат. Нинн оказалась права. Они должны быть свободны.
— После боя...
Хриплый, гулкий голос Лето разрушил долгую тишину. Нинн чувствовала, что могла задремать, но только на пару минут. Ее тело словно сопротивлялось долгому сну, не желая терять драгоценных минут в его обществе.
— Хм?
Он прочистил горло.
— После боя ты сказала, что убила свою мать.
Старая боль ожила в ее сердце. Ей захотелось сжаться в комочек, сжиматься, сжиматься, пока она не исчезнет в пламени. Она много лет была лишена своего дара, но если она решится, ее сознание может вернуть то жуткое пламя, сожравшее старый дом.
— Прости, — сказал он. — Я не знал, как еще о таком спросить. Завтра будет не до разговоров, Нинн.
— Я знаю. — Она вдохнула его соленый мускусный запах. И снова вдохнула, зная, что она в этих нотках, которые только сегодня не пахнут привычным Лето. — Я наполовину Пен- дрей, — сказала она, не зная, с чего еще начинать историю.
Лето издал утвердительный звук.
— Теперь понятно. Веснушки принадлежат им. И уши, слегка заостренные на концах. И твой дар, смесь ярости и электричества.
— Я тоже так полагала. Ну, с тех пор, как выяснила о себе правду. — Она приподнялась на локте, радуясь чувству защищенности. — Моей матерью была Леоки из клана Тигони. Она так и не раскрыла личности моего отца, боялась, что клан решит его наказать. И когда она отказалась его назвать, ее изгнали. Меня отдали на попечение Мэла.
— Мэла?
— Малнефоли.
Лето тихо хихикнул.
— Похоже, только ты можешь называть Гиву такой неформальной кличкой.
— Может, и так. Моя мать была его тетей, но она была старше его всего на пять лет. Он защищал меня, а я защищала его от тех, кто называл его Узурпатором. Меня не просто так обучали разным боевым стилям. Но я оставалась изгоем из-за моей смешанной крови. Жила, как пария. — Она пожала плечами, отгоняя болезненные воспоминания о детстве. — Со временем моя мама вернулась. Мэл добился, чтобы ее приняли в твердыне.
— Привилегии Гивы?
— Скорее сила мужчины, идущего по собственному пути. — Она вздохнула. Дракон, как же это давило на сердце. Она не хотела чувствовать такой боли. — Но моя мать была... нестабильна. Не знаю, что ей пришлось пережить в человеческом мире, но это плохо на ней сказалось. Мэл потерял возможность ее защищать. Ситуация была напряженной, и тогда...
Нинн сморгнула слезы. Они так долго копились внутри, не находя выхода. Если она продолжит рассказ, не расплакаться не получится. Но Лето все еще смотрел на нее, и суровые черты его лица излучали заботу и сочувствие, которых она никогда не ожидала от чемпиона Астеров. По крайней мере, вначале. Теперь она знала, насколько тонко он чувствует. И решилась укрыться в сочувствии, которое он предлагал ей без лишних слов.
— Ты видел, на что способен мой дар. Я не знала, как его контролировать. Дом. Наш дом, в комплексе Тигони. Я сидела рядом с матерью на постели. У нее была лихорадка, бред, она почти не приходила в себя. А затем прорвался огонь. Первое проявление моего дара.
— Ты вспомнила это?
— Нет... Не полностью. Я помню реакцию людей. Горе. Обвинения. Ненависть. Но сам момент, когда наш дом взорвался и она в нем сгорела? — Нинн покачала головой, слезы закапали на подушку. — Слава Дракону, я не помню. Когда личный врач Мэла сказал, что она уже не поправится, мама молила о смерти. Мэл взял на себя ответственность и оборвал ее жизнь мечом, закаленным самим Драконом.
Лето погладил ее по щекам, стирая слезы, а затем поцеловал в уголок губ.
— Понятно, Индранан, которых позвали подчищать твою память, скрыли не только твой дар.
Нинн сумела кивнуть, хотя шею свело судорогой и болью.
— Они отняли большую часть воспоминаний о маме. Я стала Тигони только по имени. Смешаться тогда с людьми было лучшим выходом из всех возможных. Я переехала в Штаты. Изучала искусство. Влюбилась в Калеба. Стала учителем.
Она всхлипнула, содрогнулась и взяла себя в руки на чистом остатке самоконтроля.
Лето подтянул ее ближе, прижал к ложбинке плеча. И удерживал, мягко укачивая. Слова, которые он говорил на древнейшем языке Дракона, утешали, несмотря даже на то, что половина этих слов тонула в ее слезах. Она потеряла так много версий своей жизни, возвращала их по кусочкам лишь для того, чтобы их вновь украли. Все эти кражи и новые дары привели ее к тому, что сейчас воин Клетки держал ее и принимал слезы горя на теплую кожу — воин Клетки, который смог научить ее самостоятельно выстраивать свою жизнь.
Звук металла, скрежещущего по металлу, заставил Нинн мгновенно прийти в себя. Лето оказался на краю кровати и натянул свои шорты прежде, чем она успела моргнуть. Он бросил ей одежду, схватил свой щит и изогнутый меч со стены. Пусть это и были всего лишь награды за несколько лет побед, сегодня он взялся за них как мужчина, готовый защищать свой дом. Возможно, в буквальном смысле.
Замок щелкнул, и дверь начала открываться.
Глава 28