Заклятие роз
Шрифт:
Серафимович протянул широкую ладонь.
— Ты с честью… да-да-да! С честью прошёл испытание! Ты засеял поле страданий… розами! Такого ещё никому не удавалось! Согласно нашему договору, отдаю тебе свою любимую дочь…
Марта смотрела и чувствовала, что сейчас расплачется. Происходящее казалось ей огромной несправедливостью, она понимала, чувствовала всем своим сердцем, что Серафимович не любит Огненный ведьму Блейзу. Да и та не любит его. И вот теперь по какому-то глупому договору, который вообще был заключён две тысячи лет назад, Серафимович должен официально жениться на ректорше…
Серафимович был слаб и бледен, он потерял много крови и теперь нуждался в медицинской помощи, но Сумрачный колдун, казалось, не замечал этого.
Анна Юрьевна, Полина и Анжелика подошли к Марте и встали рядом поддерживая почти так же, как Флинт с Петром Ильичом поддерживали Серафимовича. Потому что в голове у Марты мутилось и кровь отхлынула от лица.
— Нет… — прошептала Марта почти одновременно с тем, как расправивший плечи Серафимович забрал руку у Сумрачного колдуна.
— Прости, Хозяин, но нет! — хрипло сказала Серафимович. — И повернувшись к Огненной ведьме Блейзе закончил: — Прости Блейза. Я понимаю, нет мне прощения, но… прости.
Сумрачный колдун насупил брови и рявкнул:
— Да как ты смеешь отказываться от моей дочки?!
Марта поначалу испугалась, но глянув на Сумрачного колдуна, от удивления открыла рот — его глаза смеялись.
— Я люблю другую… — едва слышно прошептал Серафимович.
— Что-о-о?.. — казалось, Сумрачный колдун стал выше ростом. — А ну-ка повтори! Громче!
— Я люблю другую! — громко и уверенно ответил Серафимович.
Было видно, что он еле держится на ногах, и уже упал бы, если бы не Флинт и Пётр Ильич. Но Сумрачный колдун, казалось не замечал его состояния.
— Ну и что будем делать, дочка? — с едва заметной насмешкой обратился Сумрачный колдун к ректорше.
— Надоел он мне за эти годы! Другого найду! Лучше! — ответила та и дёрнула плечом.
— Спасибо, — искренне ответил ей Серафимович.
— Ну что ж, если ты не в претензии, то тогда нам тут делать больше нечего… — сказал Сумрачный колдун и повернулся в сторону пентаграммы.
Но он не успел сделать шага, как его окликнули:
— Подождите! А как же мы?
Мимо хоровода, остановившегося, едва сеятели вернулись на Лысую гору, мимо растерянных студенток, спешила Агафья Тихоновна.
Сумрачный колдун оглянулся, с интересом рассматривая профессора травоведения.
— Подождите… — переводя дыхание повторила она, как только подошла. — А как же мы? Что с нами будет?
Сумрачный колдун оглядел студенток и преподавателей так, словно впервые увидел их.
— С вами?.. — повторил он за Агафьей Тихоновной. — Не знаю… Не я создал ваш университет и не мне решать. — и, обратившись к Огненной ведьме Блейзе, спросил: — Что скажешь, дочка? Тебе рашать…
Ректорша замялась.
И тогда, распрямляя плечи к Сумрачному колдуну шагнул Серафимович.
— Я пригляжу за университетом, это мой долг. Я принимал участие в создании, и…
На лице Огненной ведьмы Блейзы промелькнула целая гамма чувств, но вслух она так ничего и не сказала.
Серафимович повернулся к ней и предложил:
— Ты две тысячи лет не была в отпуске. Если хочешь, можешь…
Огненная ведьма Блейза с благодарностью посмотрела на Серафимовича и кивнула.
Она стояла рядом с Сумрачным колдуном и готова была уйти с ним, а Марта злилась. Злилась на то, что Огненная ведьма бросает раненого Серафимовича и университет магии, Марта была уверена, что идея создания университета принадлежит не Серафимовичу. И вот он должен разгребать всё один…
С другой стороны, она радовалась, что Огненная ведьма Блейза уходит и злилась на себя, потому что радуется, а Серафимовичу теперь будет трудно…
А Огненная ведьма Блейза, как ни в чём не бывало, взяла под руку Сумрачного колдуна.
— Ну что, пошли? — спросила она, обращаясь к тому, о ком не так давно говорила, как о злейшем враге человечества.
— Не терпится? — не сдержался Сумрачный колдун, но потрепав её по руке добавил миролюбиво: — Пошли, конечно. — И шагнул к пентаграмме. — Но прежде чем переступить всё ещё светящуюся границу, остановился и повернулся к мужчинам. — Флинт, будь добр…
— Да, конечно, — ответил Флинт.
Он помог Серафимовичу сесть на землю, потом опустился на четвереньки и потянулся, как кот.
В следующий момент на месте Флинта потягивался, выпуская коготки рыжий Мартин.
Среди студенток и преподавателей разнёсся возглас изумления.
И хотя Марта уже знала, что Мартин — это Флинт, а всё равно вот такое обращение человека из легенды в рыжего питомца кухарки и любимца студенток и у неё вызвало удивление и восхищение. Сразу же вспомнились те немногие моменты в столовой, когда Мартин ластился к ней, тёрся о её ноги, напрашивался на ласку.
«А как же Мартин… То есть Флинт? — мысленно спросила Марта. — Он уйдёт с ними или останется?»
«А это, видимо, как он сам решит…» — ответила Анна Юрьевна, любуясь котом.
Кот, словно почувствовал её мысль, вздыбил шерсть и зашипел в сторону Анны Юрьевны. Та даже отшатнулась от неожиданности.
— Что это он? — спросила Анжелика.
А Мартин бочком, с выгнутой спиной и вставшей на дыбы шерстью обошёл женщину по широкой дуге и направился к свободному углу пентаграммы.
Поведение кота удивило не только Марту.
Все взоры были теперь прикованы к Анне Юрьевне.
— Что это он? — растеряно повторила вопрос Анна Юрьевна, а Марта вспомнила, что и в столовой Мартин шипел на следовательшу.
Из-за круга студенток на поляну вышла Ольга-Варга.
— Всё-таки, вы заразились от оборотня. Кот чувствует в вас волка. Точнее, волчицу…
— Но Флинт… он же ничего такого… — начала было Анна Юрьевна.
— Флинт — человек. В человеческом образе он не так чувствителен. А Мартин — кот, — пожала плечами Ольга-Варга, мол, это же очевидно.