Заключенный на воле
Шрифт:
— После пожара на тропе образовалась прогалина. А по сторонам там очень крутые и ненадежные склоны. Любому, кто будет идти оттуда, придется пройти через открытое пространство или ползти в обход. Мы там развешали на деревьях акустические детекторы — просто на всякий случай — и еще несколько штук закопали на прогалине. Если Помощники хотя бы заподозрят, что мы находимся в этом районе, с них станется заявиться ночью.
— А как насчет патрулей?
Тут Сула опередил Джарка.
— Они проходят над лагерем. Мы знаем, когда они приближаются, и прячемся в укрытия. Они ничего не видят.
— А патрули никогда
И снова ответил Джарка.
— Бетак занимает в штате советника должность управляющего лесами. Этот дом — своего рода охотничья сторожка, и в то же время — учебный центр экологов. Кроме того, там же находится штаб-квартира голифарского туристского клуба. Для нас это просто идеальный вариант. Мы можем беспрепятственно проводить через этот пункт большое количество людей, и на совершенно законных основаниях — отправляя их якобы в пеший поход, или на охоту, или еще что-нибудь в этом духе.
— А как насчет настоящих отдыхающих? Что вы говорите им?
— Иногда некоторые маршруты оказываются закрыты. Бетак говорит туристам, что они поставлены на профилактику. Ни у кого никаких вопросов не возникает. А каждый, кто отдыхает на природе, должен носить при себе постоянно действующий радиомаяк.
— А как насчет тех, кто все-таки поднимается сюда?
Сул пожал плечами и усмехнулся.
— Мы их заворачиваем. Или оставляем сидеть там, где сидят. Или заранее внедряем в группу своего проводника. Улласовские методы контроля довольно надежны, но все-таки не совершенны.
— Запомните это. Мы должны использовать любые недостатки.
Позднее, когда Лэннет остался один, ему снова пришла на ум мысль о недостатках. Ему припомнился свет, проникающий сквозь стену односторонней камеры — свет, которого ему не полагалось видеть. Это было недостатком — просчетом, — но этот недостаток оказался бесполезен для него. Поразмыслив еще немного, Лэннет решил, что это все же был своего рода урок: даже бросающаяся в глаза ошибка противника не всегда дает тебе преимущество. Как говорили наставники, на восемьдесят процентов игра зависит от контроля. Заботься о том, чтобы всегда контролировать ситуацию.
Контроль. Игра.
Наставники. Они отправили его сюда. Ублюдки.
Утром третьего дня Лэннет собрал всех свободных от вахты обитателей лагеря. В результате образовалась толпа из тридцати человек, смеющихся и весело переговаривающихся между собой. Когда Лэннет вышел к ним в сопровождении Джарки и Сула, собравшиеся выжидательно уставились на него. Если даже кто-то из них и заметил, что двое хайренцев выглядели хмурыми и обеспокоенными и старались держаться чуть в стороне от Лэннета, то он не обратил на это никакого внимания. Некоторые тут же шепотом сообщили друзьям, что новичок выглядит почти недружелюбно.
Лэннет подождал, глядя то на одного, то на другого Свободного, пока над толпой не повисла напряженная, настороженная тишина. Затем он произнес:
— В лагере наличествуют три офицера: мистер Сул, мистер Джарка и я. Отдание чести и обращение по всей форме в полевых условиях не требуется. Сегодня мистер Сул поделит вас на отделения. Тренировки и забота о своих подчиненных дадут возможность офицерам, назначенным из числа некадровых лиц, приобрести необходимый опыт. Те, кто не справится, будут понижены в звании.
Раздавшиеся со
— Что это за чертовщина, Сул? Мы пришли сюда не для того, чтобы играть в солдатики с…
— Вы только и знаете, что играть в солдатики.
Лицо Лэннета осталось таким же бесстрастным, но капитан добавил в свой голос металла: этот командирский тон был выработан многолетней практикой парадов и боев. Высокий мужчина покачнулся. Неоконченная жалоба так и повисла в воздухе. Лэннет же продолжил:
— Мы выступаем против Помощников Улласа. Мы намереваемся злить их. Сбивать их с толку. Причинять им вред. Убивать их. Сперва — как отдельные жертвы, поодиночке. Когда мы станем сильнее, мы примемся убивать их отделениями. Потом взводами. И так до тех пор, пока они не дрогнут и не капитулируют. Или пока не присоединятся к нам. Мы не сможем добиться этого, малюя лозунги на стенах или взрывая трансформаторы и вынуждая несколько сотен человек часок-другой обходиться без любимого стереовизора. Все вы прячетесь в этих горах потому, что Уллас швырнет любого из вас в лабораторию Этасалоу, попадись вы ему в руки. Кто-нибудь из вас представляет себе, что он делает с пленниками?
Никто не ответил. Лэннет помрачнел. Он понял, что сейчас все эти люди готовы презирать любого, кто пойдет на сотрудничество с ним. Капитан указал на одну из женщин.
— Вы. Что вы слыхали об этом?
Женщина огляделась по сторонам в поисках поддержки. Один из ее приятелей отвел глаза. Второй пожал плечами. Гневно раздувая ноздри, женщина снова взглянула в лицо Лэннету.
— Их пытают, — сказала она.
— Неверно. Этасалоу вполне способен воспользоваться пытками для получения сведений. Он использует боль для достижения своих целей. Это просто один из методов, и если Этасалоу потребуется изувечить или ослепить кого-нибудь из вас, он пойдет на это, не раздумывая. Но у него есть для нас применение получше. После того, как его ученые закончат копаться в ваших мозгах, вы пойдете в бой с одной-единственной мыслью: любой ценой выполнить полученный приказ. А когда бой закончится, вы — если выживете — вернетесь в казарму, чтобы тренироваться и ожидать следующего приказа. Вы будете драться, потому что у вас не останется больше никаких чувств — ни страха, ни привязанностей, ни надежды. Вы не сможете сдаться в плен, даже если будете ранены. Ваш собственный разум убьет вас — просто ради того, чтобы вы ничего не выдали врагу.
— Что вы такое несете? — спросил другой мужчина. — Кто не сможет сдаться?
— Люди Этасалоу. Они сражаются насмерть. Победи или умри — для них это истина.
Женщина, на которую указывал Лэннет, вскочила.
— Вы говорите о наших родственниках! И твердите, что они всего лишь… всего лишь автоматы! Вы лжете! Никто не может сделать такого с человеком!
Глаза ее были полны мольбы.
— Я видел, что они делают. Ученые программируют ваш разум — в точности, как программируют компьютер, — поэтому в каждой конкретной ситуации вы реагируете именно так, как вам предписано реагировать. Люди с перестроенным сознанием не в силах помочь себе. А если они терпят поражение, они умирают. Они смотрят вам в глаза и кричат от ужаса, в который их вгоняет собственное сознание, — а потом умирают.