Заключенный
Шрифт:
— Я думаю, что просто отлично выберусь из этого, — говорит Грейсон.
Коп разворачивается, и внезапно они начинают драться.
Помоги копу!
Но я не знаю, как помочь. Ярость кулаков и рычание, как будто волки борются за тушу, или как смертельно опасные бойцы борются за пистолет.
Грейсон хватает его за локоть, кулаком разбивает ему лицо, и мужчина падает.
Я задыхаюсь. Нет.
— Побежишь, и я его убью, — говорит Грейсон. Он подтягивает руки полицейского к дереву, таким образом, что мужчина обнимает
— Черт, — говорит он, разрывая свою черную футболку по центру, обнажая грудь, как дикий зверь. Он разрывает футболку на полоски, бросая на меня взгляд. — Я серьезно.
— Ты не убийца полицейских, — шиплю я. Мне хотелось бы в это верить.
Отчасти потому, что я верила в него так долго, читая его работы. Но и по тому, что если бы он убил полицейского, то он мог бы убить еще кого-то. Меня.
Он хлопает ошеломленного мужчину по лицу.
— Я думаю, ты знаешь, кто я. Я убийца полицейского? — он спрашивает это, сминая в руках одну из полосок.
— Да, — говорит коп.
— Видишь? — Грейсон запихивает ткань в рот мужчине. Затем завязывает кляп над его ртом. — Это реально, ты так не думаешь?
Я замираю на месте, когда он завязывает мужчине глаза.
Он поворачивается и наставляет на меня ствол. Я отступаю назад и врезаюсь в дерево. Его глаза выглядят опухшими, но видимо, он уже может хорошо видеть. Он захватывает переднюю часть моей кофты.
—Ты никуда не денешься. Поняла? Ты не можешь уйти от меня.
— Хорошо, — шепчу я.
— Скажи это так, будто ты это имеешь в виду.
— Хорошо.
Он странно на меня смотрит. Какая-то мягкость появляется на его лице.
— Что? — спрашиваю я, боясь даже пошевелится.
Он поднимает руку. Я вздрагиваю, но он только касается моей скулы.
Несмотря на то, что он сейчас на самом деле нежен, его прикосновения причиняют боль.
— Ты порезалась. Это я сделал?
— Когда ты толкнул меня лицом в землю, ты это имеешь в виду? — огрызаюсь я.
На самом деле, я абсолютно не считаю, что это он причинил мне боль. Я думаю, это случилось, когда я пробегала через терновник, но он, кажется, всерьез обеспокоен тем, откуда эти раны, поэтому я позволю ему думать, что это его вина.
Я возьму любую толику сочувствия, которую смогу получить.
16 глава
Грейсон
Мисс Уинслоу — одна сплошная неприятность. Если бы Стоун был здесь, он бы уже давно прикончил ее, не задумываясь. В отличие от меня, он всегда комфортно себя чувствовал при необходимости пришить кого-то. Я говорю об этом с уважением. Когда у него была такая возможность, он, не колеблясь, перерезал глотки и выдавливал глаза. Мы вышли из этого ада благодаря его отличной физической форме и тяге к насилию.
И вот я нахожусь здесь
Что ж, мне тоже приятно познакомиться.
— Пойдем.
— А как же….? — она огладывается на копа.
Разве она не знает, что коп сдал бы ее в секунду, если бы это помогло поймать меня. Она ничто для него. Пешка.
— Что? — Я подхожу к копу и приставляю пистолет к его виску. — Должен ли я сделать это?
Коп трясет головой, поднимая ее кверху, кажется, так обычно делают все парни с завязанными глазами. Как будто, смотря вверх, они смогут видеть через повязку. Никогда не понимал этого.
Ее нижняя губа дрожит. Она собирается плакать? Ее щеки будет покалывать. Почему это должно меня беспокоить? Не должно, не должно, но мой желудок сжимается, когда я вижу, как слеза стекает по ее мягкой коже и капает на рану. Как идиот, подхожу к ней и провожу большим пальцем по порезу на ее лице, зная, что соль и грязь тоже причинят ей боль.
Интересная штука боль. Мы так отчаянно боремся, чтобы избежать ее, чуть ли не больше, чем смерти.
Но это единственное, что связывает нас. Проходить через боль вместе и выходить на другой стороне — это и есть единственная форма дружбы, когда-либо известная мне.
И, как ни странно, я хочу пройти через это с ней. В каком-то смысле я чувствую, что мы уже делаем это. В классе. Эпизод с перцовым спреем. Маленькая ненависть, маленький ад.
— Застрелить ли мне его? — мой голос понижается до шепота. — Нужно ли нам избавиться от него?
Она сильно трясет головой, провоцируя еще больше слез.
— Не надо. Не надо.
Это вынуждает меня еще больше хотеть сделать это. Возможно, мы чувствовали бы большую связь, если прошли вместе через больший ад. Иногда, когда ты сделан изо льда, огонь — это все, что ты чувствуешь. Мой палец сжимается на спусковом крючке. По крайней мере, тогда я бы сделал то, за что они меня посадили.
Мисс Уинслоу обхватывает себя руками.
— Они убьют тебя, — слова вырываются из нее. — Они не просто посадят тебя обратно в тюрьму. Они посадят тебя в камеру смертников.
Ее слова проникают в меня. Это симпатия. Может быть, даже какая-то форма извращенного влечения.
Я знаю, что делать с кулаком и ножом. Я знаю, что делать с болью и ненавистью. Знаю, что делать с женщиной, как быть нежным и заботливым ровно столько, сколько нужно, чтобы расслабить мои яйца. Я не знаю, что делать с мисс Уинслоу.
— Пойдем, — говорю я, достаточно грубо в этот раз.
Разве мы не пара? Каждый из нас намерен спасти другого, несмотря на то, что в конце это может убить нас.