Заключенный
Шрифт:
Я не напугана насилием, кровью или даже иглами. Колдер стоит напротив нас с кипой супер впитывающих салфеток. Его работа — впитывать кровь по мере необходимости, которая, кажется, возникает очень часто.
— Он будет жить? — спрашивает Стоун.
Нейт не отвечает. Его длинные, тонкие пальцы двигаются быстро и уверенно, и он оперирует фактами.
— Он потерял много крови. Жизненно важные органы не задеты. Следующие пять часов — решающие.
У меня впечатление, что его манера общения со Стоуном, — это результат того, что, возможно, было
Операция ужасающая и кровавая. Нейт говорит мне класть кусочки ткани в середину раны Грейсона, пока он извлекает осколки пули, один за другим, с помощью какого-то магнита, прерываясь, чтобы сделать пару крошечных стежков — боевых швов, как он их называет.
Я могу понять, почему ему нужны мои маленькие пальцы — не только потому, что я могу более точно выполнить необходимое, но и потому что я не загораживаю ему видимость. Он говорит Стоуну держать впитывающую салфетку на месте, где он зашивает разорванную рану. Я сдираю перчатку и кладу руку на небритую щеку Грейсона. Он без сознания. Мне нужно, чтобы он пришел в себя, чтобы с ним все было в порядке. Я хочу слышать его голос. Боже, я не знаю, как попала в это место, настолько нуждаясь в Грейсоне.
Не только чтобы оставить меня живой и невредимой от парней, хотя да, это тоже, но я нуждаюсь быть окруженной им, нуждаюсь в нем со мною в этом мире.
Нуждаюсь в нем в моем мире.
Один из парней появляется с пакетом донорской крови. Нейт говорит ему подвесить его под потолком и все начинается снова.
Операция идет уже час, затем второй. Грейсон без сознания от того, что Нейт дал ему. Его глаза закрыты, рот слегка приоткрыт. По крайней мере, он не может чувствовать боль.
— Хорошая работа, — говорит Нейт время от времени. — Отлично. Прямо здесь… над… да, хорошо. — Вдруг Нейт заканчивает. — Показатели Грейсона хорошие, — говорит мне Нейт. — Его плечо повреждено и выглядит неаккуратно, вот и все.
Вот как он говорит это — неаккуратно.
Операция закончилась, и вместе с ней их стимул для поддержания меня в живых.
— Когда он проснется?
— Некоторое время поспит, надеюсь, — говорит Нейт. — Ему нужно поспать.
Облегчение не долговечно. Я должна спасать себя. Отчаянные планы атакуют мой мозг. Как например, взять кого-то в заложники с помощью скальпеля.
Я украдкой смотрю на часы, которые Нейт положил на стул, и вижу, что уже три часа ночи.
— Давай.
Нейт говорит мне помочь ему с последним швом. Стоун, который следил за часами из соседнего кресла, стоит возле стола. Колдер подходит, чтобы присоединиться к ним. Нейт объясняет дальнейшие действия. Они должны дать ему отдохнуть. Следить, чтобы он оставался лежать на спине. Проверять его температуру с интервалами.
Они не замечают, когда я отступаю назад. Я поворачиваюсь и бегу по лестнице. Шаги за спиной. Огромные руки хватают меня.
—
Стоун.
Рука сжимается вокруг моей шеи, душит меня, тянет назад.
Нейт подходит.
— Оставь ее, твою мать, — говорит он, снимая перчатки испачканные кровью. — Она по-прежнему может понадобиться мне.
— Глупо держать ее здесь, — рычит Стоун. — Она видела нас.
— Мой приоритет, чтобы Грейсон пережил эту ночь, — говорит Нейт. — Мне нужно, чтобы она была рядом, если мне снова понадобится проникнуть в рану.
Рука расслабляется, и он отпускает меня. Меня шатает секунду, прежде чем я могу стоять. Я не могу читать Нейта или даже поймать его взгляд. Я не знаю, действительно ли он не хочет меня убивать, или это все только из-за Грейсона. В любом случае, я узнаю это.
Трое из них перекладывают Грейсона на какую-то каталку и перевозят по коридору в комнату, освещенную лишь луной, проникающей сквозь высокие окна. Один из парней тянет вниз плотные шторы, полностью закрывая окно, и Колдер включает лампу. Это старый номер отеля с маленькой кроватью и письменным столом. Небольшая стопка книг лежит на полу рядом с кроватью. Компьютер здесь выглядит как аномалия. Я никогда не видела ничего подобного этому месту.
Но для этих парней оно явно является домом.
Они перекладывают Грейсона на кровать. С внешней стороны оконные ставни полностью блокируют свет.
Вы бы никогда не подумали, что здесь кто-то живет, если бы смотрели с улицы, так это выглядело, когда я приехала. Стоун, Колдер, Нейт, и еще несколько парней входят и выходят. Здесь, кажется, семь из них, все хорошо вооружены, все с той же звериной энергией, как потерянное племя. У них у всех одинаковый белый шрам-татуировка и никаких обычных татуировок, за исключением одного парня — он покрыт ими.
Теперь, когда Нейт вышел из образа врача, становится довольно ясно, что он один из них. Они, кажется, настолько связаны, и впервые я задаюсь вопросом, стали ли они такими из-за подвала.
В тот момент, когда я думаю об этом, глубоко внутри знаю, что это правда, Они не похожи на других мужчин. Это другая порода парней, которые выросли по-другому. Ужасным образом.
Теперь я наедине с Грейсоном, нет ребят с пистолетами, блуждающих туда-сюда. Я беру его руку, желая его разбудить, но он выглядит таким слабым, лежащий здесь, как подстреленный зверь. Простынь обернута вокруг его ног и бедер, мускулистая грудь, перевязанная окровавленными бинтами.
— Малыш, — шепчу я, сжав его руку. — Мне нужно, чтобы ты проснулся, мне нужно, чтобы ты помог мне.
Мой голос надламывается на последнем слове.
Его губы двигаются. Я не могу сказать, пытается ли он что-то говорить. Его губы формируют слова «мисс Уинслоу», но это может быть мое воображение. Может, я принимаю желаемое за действительное.
Нейт подходит и встает рядом со мной.
— Пусть он спит.
— Его цвет лица улучшается, — говорю я с надеждой. — И его дыхание…