Заколдованный остров
Шрифт:
– Мне некогда с тобой спорить, Костя, но иногда нам приходится прояснять то, чем не хотят заниматься правоохранительные органы. Я сейчас еду на биржу и хочу лично взглянуть в глаза человеку, которому надо бы находиться в позапрошлом веке. Он владеет фермой "Золотая жемчужина", на его ферме настоящее рабство. Зарплату не платят, люди работают за кусок хлеба с водой, их убивают, а трупы бросают на съедение акулам. Полиция там вся куплена и не только закрывает на все глаза, но и отлавливает мужчин для работы. Это будет сенсационный материал! Разве я не права, что напишу об этом и весь мир узнает об этом доисторическом монстре. Его ферма, кстати, на Филиппинах, а сюда он прилетел покупать золото. Хочу взять у него интервью.
– О таких нелюдях, конечно, необходимо писать, - согласился Константин, еле сдерживая себя, - но необходимо знать факты, а на эту ферму, насколько я знаю, никого не пускают.
– Вот именно - не пускают и это уже настораживает. Мне уже много известно про этого маленького человечка с кривыми ногами и раскосыми глазами.
– Это про кого?
– не понял Константин.
– Про хозяина фермы, конечно. Все, я побежала. Жаль, что мы больше не увидимся.
– Биржа закончит работу в обед. Ты возвращайся сюда, у нас еще будет немного времени побыть вместе, я улетаю завтра утром.
– Здорово, - ответила Катя, - тогда до встречи.
Он проводил ее и выматерился громко по-русски. Такая действительно напишет все что угодно. Сбросил, называется, напряжение...
Константин принял душ, позавтракал, выпил немного коньяка для снятия стресса и стал ждать, обдумывая свои предстоящие действия. Он не должен допустить провокации и обязан выяснить заказчика. Позвонил глава биржи господин Сун:
– Мистер Дедушкин, тут бегает русская журналистка и разыскивает вас, при этом выражаясь в ваш адрес не корректно. Я хотел узнать гостиницу, где она остановилась, чтобы потом полиция проверила ее материалы, но она назвала отель и ваш номер. Я ничего не понимаю...
– Господин Сун, благодарю вас за информацию. Не нужно сообщать полиции о ней, кто-то ее элементарно дезинформировал, и я это выясню сам. Возможно мне все же потребуется помощь полицейских, к кому я могу обратиться?
– Звоните прямо начальнику полиции города, он будет рад оказать вам услугу, - Сун назвал номер.
Константин поблагодарил его и отключил связь. Екатерина должна была скоро прийти, но она отсутствовала еще часа три. Прибежала в номер радостная и возбужденная.
– Ты знаешь, Костя, я собрала эксклюзивный материал - теперь этому монстру не отвертеться, даже если его прикрывает местная полиция. Вмешаются международные силы, и он ответит за все издевательства над филиппинским народом.
– Это интересно...
– Конечно, я встретилась с людьми, которые у него работали на ферме и смогли сбежать. Они рассказали такие ужасы, что волосы дыбом встают. Я все записала, это кошмарно и гнусно, там настоящий фашистский концлагерь, а рабочие его узники. Непосильный труд, избиения, убийства, этот монстр насилует жен рабочих и заставляет при этом смотреть мужей, как издеваются над их близкими. Изувер и нелюдь, мир должен узнать о нем. Ладно... чего это я о работе и о работе, у нас с тобой есть время до утра, и мы проведем его с наслаждением. Ты такой прекрасный мужчина и я уже соскучилась.
– Спасибо, Катя, твой рассказ взволновал меня...
– Конечно, такое не может не тревожить порядочных людей, - перебила она его, - но не будем о грустном.
– Согласен, но все же разреши продолжить. Если твоя информация достоверна, то о ней действительно должен узнать весь мир. А если нет? Ты представляешь, как ты очернишь порядочного человека?
– Порядочного человека?
– фыркнула Екатерина, - а свидетельства очевидцев? Это тебе разве не факты?
– Факты чего?
– усмехнулся Константин, - они назвали тебе свои имена и готовы дать показания в случае расследования?
– Естественно, а как же иначе... Что-то я не пойму тебя, Костя, ты к чему клонишь?
– Я же филиппинец, Катя, и хорошо знаю этого человека, которого ты пытаешься извалять в грязи. Он абсолютно не такой, он честный и порядочный человек, а тебе подсунули элементарную липу. Если ты опубликуешь этот материал, то будет международный скандал, тебя уволят с работы, а Филиппины потребуют твоей выдачи, чтобы судить по законам своей страны. Представь, что ты не права - тогда монстром окажешься ты.
– Так вот оно что... ты работаешь на этого рабовладельца... а я то думала...
Она взяла свою куклу и направилась к выходу.
– Катя, задержись, пожалуйста, на минутку, всего на одну минутку, - попросил Константин.
Она остановилась и повернулась к нему, глянула с презрением.
– Станешь меня убеждать - бесполезно.
– Не стану, но один совет дам. Очевидцы, как ты говоришь, назвали себя. Вот тебе деньги на такси, попробуй отыскать своих очевидцев. Когда ты поймешь, что таких людей на свете не существует, подумай о том, что скажешь следователям, когда тебе станут предъявлять обвинение в оскорблении человека, в организации международного скандала, в участии в террористической организации, чьими членами, возможно, окажутся твои очевидцы на самом деле.
– Хочешь сказать, что выследили меня и уже успели убрать тех людей, с которыми я общалась? Не выйдет, мистер, как тебя там...
– Да что же ты за пробка-то такая, - Константин хлопнул ладонями по коленам, - тебе советуют проверить информацию, которую ты и без совета должна проверить и перепроверить. Теперь я понимаю, почему многих журналистов ненавидят - они слушают одних очевидцев и отвергают других. Им не нужна истина, им нужна сенсация. И чем круче, тем лучше. Я был на этой ферме - все видел и знаю. Твоя информация - это чей-то заказ, а тебя, как последнюю дуру, используют вслепую. Ферма находится на острове, сбежать с которого невозможно. Но они сбежали и даже оказались в другом государстве. Монстром то ты окажешься, а не владелец фермы. Конечно, я же невозможного прошу - прошу то, что ты и так обязана сделать. Но как не хочется - сенсация то лопнет. А мораль? Да откуда у журналистов мораль, у них вместо морали и души - сенсация, она им все позволяет. Вы же не ножом убиваете, а словами, это же высший шик сенсационного садизма, верх профессионализма.
– Ты хочешь сказать...
– Я ничего не хочу сказать, - перебил ее Константин, - я дал совет - проверить информацию. Если она не подтвердится, тогда у меня к тебе будет просьба. Полагаю, что буду иметь на это право - я хочу установить заказчика, кто использовал тебя умело и ловко вслепую. Захочешь посмотреть саму ферму, поговорить с людьми - не с подставными преступными элементами, а непосредственно на рабочих местах, то могу организовать твою поездку. Все - вали отсюда.
Екатерина вышла из номера с испорченным настроением. Она уже не мечтала о предстоящих лобзаниях, когда спешила сюда. Разные мысли терзали ее и вызывали сомнения. Почему так уверенно говорит Константин? Она понимала, что он просит то, что она должна сделать была сама. Но ведь не сделала бы, не перепроверила информацию. Три свидетеля, три очевидца... и потом ее редактор в Москве тоже обладал этими фактами. Фактами... а если это не факты? Уверенность Константина - вот что беспокоило ее больше фактов, и она пока не понимала - почему.